Время светлячков - [112]

Но сейчас в ней жило что-то злое и безжалостное, колючее и гадкое. Оно, это почти одушевлённое существо, которое начинало понемногу замещать её личность, не ощущало ни особой радости, ни сильных эмоций, и Лара к собственному удивлению начала замечать, что самые приятные чувства испытывает, видя, как страдают другие люди. Общаясь со Златой, она почти намеренно старалась её уколоть и радовалась в глубине души, увидев слёзы в глазах бывшей подруги.

Так и сегодня, стоя с победным видом перед сжавшейся от боли девушкой, Лара чувствовала, как каплю за каплей высасывает из неё последние силы и сама наполняется терпкой густой энергией, по вкусу напоминающей красное вино… или кровь. Так они и стояли несколько минут молча, глядя друг на друга.

Потом Маша судорожно вздохнула, прижала обе руки к груди, развернулась и почти выбежала из дома.

— Ничего не сказала? — спросил Яр, вдруг став каким-то задумчивым.

— Нет.

— Ладно, я поговорю с ней, — сказал он и пошёл в коридор.

Лара поднялась с кровати, встала в дверном проёме и смотрела, как он одевается.

— Куда ты? — спросила она.

— Прогуляться.

Он вернулся к вечеру пьяный, с почти пустой полторашкой пива в руке, и судя по его виду, это была уже не первая.

— Тебе не кажется, что ты слишком много пьёшь? — спросила Лара.

Но Яр только пробормотал в ответ что-то невнятное, поставил открытую бутылку на пол в коридоре, добрёл до кровати, упал прямо в одежде и заснул, как мёртвый. По квартире разлился неприятный запах дешёвого пива.

Лара вздохнула, поднялась и пошла выливать пиво в унитаз, а потом села дальше смотреть свой сериал.

* * *

Ранним утром вдруг зазвонил телефон Яра. Лара села на кровати и пыталась растолкать мужчину, спящего рядом, но он лишь мычал в ответ что-то бессвязное.

Она сама взяла трубку.

— Да, это телефон Ярослава. Он спит, да. Если нужно, я разбужу. Что случилось?

Она несколько секунд молчала, слушая монотонный уставший мужской голос в трубке, а затем начала что есть силы толкать бессознательно храпящее тело Яра.

— Вставай! — кричала она, — Просыпайся давай! Твоя жена… нужно ехать.

Они поехали вместе, и Лара протирала тряпкой запотевшее изнутри стекло. Яр хрипло дышал перегаром и, вращая руль, моргал опухшими глазами, пытаясь до конца проснуться.

Никто из них не произносил ни слова.

У подъезда его дома уже собрался народ. Светало, и над тихим двором, каркая, кружили вороны. Вокруг уже всё таяло, и люди, толпясь, месили грязную жижу ногами.

— Я шла на работу, когда она упала, — говорила одна девушка, всхлипывая, закрывая лицо рукой, — я только успела обернуться, а она уже — бах! И всё… Я думала, выбросили что-то в окно.

И она разрыдалась, склонив голову, закрываясь ладонями, худенькие плечики вздрагивали.

Протолкавшись сквозь неровный строй, Лара и Яр остановились перед распростёртым на земле телом.

Маша была в махровом розовом халатике, совсем худенькие босые ноги её наполовину утонули в луже, тонкие руки с безупречным маникюром телесного цвета безжизненно покоились по обе стороны от головы. Она лежала лицом вниз, лёгкий ветер играл растрёпанными светлыми волосами, и кровь струилась, смешиваясь с грязной водой.

Яр рыдал беззвучно, упав на колени, а Лара стояла молча и не могла оторвать глаз от красных ручейков вокруг головы погибшей девушки. Она вспомнила, как держала на руках заледеневшего кота, а потом — свою картину. Две реки, сливающиеся воедино: куда они текли?

Погасшие светлячки

Надвинув капюшон на глаза, Тая с треском ломала сухостой и складывала его в одну кучу. Ещё с раннего утра она создала защитное поле и знала, что никто и близко не подойдёт к месту кострища.

Невероятная свобода, тоненьким фитильком затеплившаяся внутри несколько дней назад, разгоралась теперь огромным и жарким пламенем, мурашками разбегалась по всему телу и проявлялась загадочной улыбкой на тонких плотно сомкнутых губах.

За три дня она не произнесла ни слова, и эта тишина отзывалась шумом ветра в кронах деревьев, учила её слышать всё вокруг, проникать в тайны жизни природы, узнавать голоса птиц и животных, шёпот деревьев, разговоры корней под землёй. Всё уже просыпалось, готовилось к рассвету тепла, к новой жизни, к лету.

Тае нравилась её длинная чёрная куртка с капюшоном, которым можно было прикрыть лицо. Таинственность — неплохая штука для ведьмы, и девочка интуитивно знала, что людям нравятся загадочные образы людей, способных менять их судьбу.

Похожую куртку Тая однажды увидела в одном из журналов, который привезла Тамара из города, и она долго просила старую ведьму об этом подарке. Бабка никогда не покупала ей ничего лишнего, держа девочку в чёрном теле, но эту куртку она подарила ей авансом за первое взрослое дело.

Теперь у Таи в руках были как собственные заработанные деньги, так и сбережения Тамары, чьё тело лежало рядом на санях, прикрытое старым ватником.

Девочка не понимала, зачем старуха вела эту странную жизнь в лесу, когда у неё, как оказалось, были скоплены немалые средства, давно уже позволявшие им перебраться в город.

«Теперь, — думала она, — я ни дня не задержусь здесь».

Тая выждала необходимое время неприкосновенности тела, а затем погрузила старуху на сани и повезла в лес — к месту, которое было заранее указано ей Тамарой. Ведьма знала, когда покинет этот мир, и последние дни её были наполнены печалью. Она смотрела в пустоту своим всюду проницающим взором, вздыхала и качала головой.