Время скидок в Аду - [8]

Они продолжили свою безмолвную беседу, что было и к лучшему, ведь я стоял, разинув рот в изумлении, будто кто-то внезапно разбил бутылку об мою голову. Разиэль создал Адвокатуру? Первый раз это слышу. На самом деле я даже не предполагал, что нечто может быть создано без божественного указа Самого Всемогущего. Наскольковажны были эти пять ангелов? И почему они уделяли так много времени такому незначительному Бобби Доллару?

И тут ко мне пришла идея: от нее мой разум затуманился, а по моему бестелесному существу пробежала дрожь. Здесь творилось нечто большее, чем просто встреча по поводу прояснения фактов или даже по поводу такой важной для ангелов темы, как изменники из Третьего пути. Сэм рассказал мне, что к нему приходил замаскированный ангел, который называл себя Кифа. Все в Кифе намекало на то, что он не был рядовым сотрудником Рая — он вручил Сэму Перчатку Бога, которая дает могущество или еще что-то там и с помощью которой Сэм совершил так много непредвиденных поступков. Был ли Великий Кифа, революционер-основатель Третьего пути, таким же важным ангелом, как эта пятерка эфоров? Или Кифа был одним из Пятерых Яростных — что кажется еще более странным и пугающим?

Игры, в которые они играют у себя в Раю, очень хитры, но при этом смертельны — нет, даже хуже, потому что участь проигравшего — вечное купание в огне. Во что же я вляпался? И как мне избежать превращения в отдаленно напоминающее Бобби существо, пережеванное механизмом райской политики?

— Ангел Долориэль, — вдруг сказала Терентия, так внезапно ворвавшись в мои размышления, что я чуть не вскрикнул от ужаса. Хорошо, что не вскрикнул, потому что ангелы обычно так не делают.

— Да, Госпожа?

— Нам необходимо обдумать все сказанное вами. Мы поговорим с вами позже. Будьте готовы снова явиться к нам.

И вот так все исчезло, яростные эфоры и сияющее великолепие зала заседания Анакторон, а я вновь оказался в постели в моей угрюмой квартире, снова в моем угрюмом, дрожащем человеческом теле. За окном все еще было темно, но я был уверен, что не смогу снова заснуть.

Глава 3 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Я могу рассматривать четыре стены в комнате до тех пор, пока не начну слегка сходить с ума. Наутро после инквизиции было еще хуже, потому что почти все мои вещи пока что лежали в коробках на полу моей новой квартиры, а число этих коробок было так же жалко, как и мое существование. Думаю, один из главных служителей Господа должен был бы гордиться таким скромным, почти монашеским существованием (если коробку с джазовыми и блюзовыми дисками, а также пару стопок журналов о машинах вперемешку с несколькими выпусками «Плейбой» и «Пентхаус» можно считать «монашескими»), но это вгоняло меня в тоску. Будь я маленьким счастливым ангелочком, выполняющим работу для Рая, все было бы по-другому, но я всегда знал, что в моей загробной жизни должно быть нечто большее. Теперь, когда каждое утро я просыпался с дырой размером с Каз в моем сердце, я знал, чего мне не хватает, что отнюдь не значило, что я когда-нибудь этого добьюсь.

Я поклялся, что верну ее, и я не шутил. Я все еще был полон решимости, хотя мой гнев был не так силен, как несколько недель назад, и я начал осознавать, что вряд ли это вообще когда-нибудь произойдет. Начнем с того, что Каз была в Аду, а пробраться туда — все равно что попробовать заявиться в Рай без приглашения. Попасть в Форт Нокс и набрать полную тележку золотых слитков и то было бы легче. И Рай, и Ад находились вне зоны видимости, и под этим я имею в виду — вдалеке от старой доброй материальной Земли. Даже если я смогу пробраться туда, моя ангельская сущность не очень-то мне поможет. Бросаюсь в глаза? Ну да, совсем немного. И последнее, но от того не менее важное: в данный момент Каз была упрямой собственностью Всадника Элигора, Великого Герцога Ада, который уже показал свое намерение подвергнуть меня мучениям на век-другой, как только он разберется с более важными вещами. Я не думаю, что даже Караэль и весь небесный легион смогли бы вытащить Каз, так что представляете, каковы были мои шансы. На самом деле вся эта затея напоминала лишь сложное и болезненное самоубийство моей души.

Но милостивый Боже, каждое утро, когда я просыпался без Каз, я чувствовал боль. И каждую ночь, которую я проводил в одиночестве в никчемной комнатушке на Бич-стрит, я думал о том, как вернуть ее. Но единственный конец этой истории, который я не мог себе представить, — счастливый, разумный конец, в котором мы снова вместе.

Судя по известным мне правилам Рая, от инквизиторов я что-нибудь услышу только через несколько дней: чего уж у них там много, так это времени. Я бы не удивился, узнав, что они все еще в том зале заседаний, парят друг над другом и еще даже не начали обсуждать мою судьбу. Оставаться в моей маленькой квартире-студии в ожидании призыва от Рая было бы худшей идеей. Пусть я и не был еще готов плакаться о потере Каз, я придумал себе пару важных заданий, которые заставили бы меня встать и одеться.

Я взял такси и отправился к Орбану, оружейнику. Именно он создал оружие для турецкого султана, которое тот использовал в осаде Константинополя несколько столетий назад. Вот как все вышло: султан победил, Константинополь пал, христиане в ярости от поступка Орбана. Но он-то знает, что никогда не попадет в Рай, так что отказывается умирать и живет по сей день. По крайней мере, так он об этом рассказывает, а я не собираюсь с ним спорить, особенно учитывая, что его оружие не раз спасало мое тело и душу.