Время секир - [46]
– Рассуди нас, воевода, – почтительно обратился к нему Полюд. – Спор у нас вышел, к кому певец жить пойдет. Я первый сказал, что…
Воевода поморщился, и Полюд тут же умолк. Одноглазый повернулся к притихшему Козленку:
– Почему покинул пост?
– Так я рядом тут совсем… – тихонько пробормотал он.
– За свое козлиное непослушание, – отчеканил тот, – неделю горшки в гриднице[19] мыть будешь.
Люди Полюда заржали и осеклись под взглядом единственного глаза.
– Всем разойтись. А вы, – воевода посмотрел на Бояна и его спутника, – со мной пойдете. Разберемся, что за птицы. Не успели на берег сойти, уже народ смущают.
– Мы просто… – начал было Боян.
– За мной, – сказал, не оборачиваясь, воевода.
Ратмир сжал руку товарища. С воеводой лучше было не спорить.
Глава 18. Деревня проклятых
Сначала они миновали капище, где возвышалась огромная статуя из дерева. На прибывших путников взирал из-под нахмуренных бровей гигантский муж в кольчуге. Семь лиц было у него под одним шлемом и семь мечей висело на широком поясе. Восьмой клинок, прибитый к статуе большим бронзовым гвоздем, крепко сжимала дубовая рука.
Хозяин Ладоги чтил воинственного славянского бога Руевита, который видел все стороны света и всегда был готов к сражению.
Палаты князя представлялись Ратмиру огромным дворцом из дерева, украшенным резьбой и серебряными фигурами, – что-то наподобие дома Браги Сигурдсона, любившего пышность во всем. И он удивился, когда буланый конь воеводы остановился перед простой избой о двух этажах.
Воевода молча кивнул страже у ворот из нетесаного бруса и вошел, поманив за собой спутников. Стражник вытащил из ножен Ратмира меч, забрал у Бояна небольшой ножик, еще раз оглядел их с ног до головы и махнул рукой. Они прошли холодные сени и поднялись по лестнице на второй этаж.
Гостевой зал оказался полутемным помещением с едва теплившейся в углу каменной печью. Почетное сиденье находилось у самой дальней стены, увешанной круглыми щитами, копьями и топорами.
Воевода остановился на пороге, ожидая приглашения войти.
– Не мешкай, Хравн, – раздался скрипучий голос, – тебе не нужно моих разрешений.
Воевода склонил голову и подтолкнул друзей вперед. Те послушно двинулись к княжескому престолу, откуда взирал на них хозяин Ладоги.
Он сидел, чуть сгорбясь, небрежно вытянув длинные ноги в красных дорогих обмотках. Сапоги из телячьей кожи валялись рядом. Узловатые пальцы руки задумчиво трогали длинные седые усы на сухом, словно высеченном из коричневого камня, лице. Мутноватые голубые глаза равнодушно скользнули по лицам вошедших.
– Он, – палец ткнул в направлении слепого, – пусть подойдет.
– Подведи, – шепнул Боян.
Ратмиру показалось, что его голос почему-то дрогнул.
– Здравствуй, Ратибор Стоянович, – сказал Боян, кланяясь в пояс подавшемуся вперед князю, который старался рассмотреть лицо гостя.
– Здравствуй… – ответил тот и, отчего-то помедлив, продолжил: – Боян.
– Воевода твой говорит, мы народ смущаем. Неправда это, – мягко сказал певец. – Не смущаем, а волнуем. Песни, они для этого ведь и созданы…
– Сколько тебе зим? – вдруг перебил Ратбор.
– Сороковую отметил, княже, – улыбнулся тот. – А ты, может, песню про себя заказать хочешь? Или стих торжественный? Могу сочинить историю о любом из зверей, – он кивнул на стену, – на твоих щитах.
Князь поднялся и, переступая босыми ногами по доскам пола, подошел к певцу.
– Боян, – голос повелителя Ладоги князя Ратибора, сына Стояна Гремящего, дрогнул.
Слепой улыбнулся. Воевода разинул рот и застыл от удивления. Ратмир переводил взгляд с певца на князя, пытаясь понять, что происходит.
– Я уж думал, не признаешь, – сказал Боян и добавил негромко и осторожно, будто пробуя на вкус новое слово: – Отец…
Ратибор сгреб хрупкого певца в объятия.
– Прости меня, – прошептал он и, забыв, что на него смотрят чужие, глухо зарыдал. Плач бухал из него, будто сухой хриплый кашель.
– Я никогда не держал на тебя зла, – сказал Боян, осторожно пытаясь выбраться из хватки князя.
– Только потом я понял, что натворил… Искал тебя… по селам и лесам… так и не нашел… – Ратибор замолчал и поднял мокрые глаза. – Но ты вернулся.
– Отец…
– Мои глаза зорки, но люди говорят, что ты своим сердцем можешь видеть все, что творится в трех мирах. Теперь я могу спокойно умереть. Боги во второй раз подарили мне наследника. Я желал тебе смерти. Прости меня еще раз, – Ратибор выпрямился и обвел глазами зал. Посмотрел на воеводу и Ратмира, словно видя их в первый раз. Нахмурился, потом улыбнулся. – Сегодня объявлю пир!
– Отец, – повторил сын.
– Что за лохмотья на тебе? Эй, Хравн…
– Отец, я покинул альвов, чтобы научиться видеть людей. Если я останусь в твоем доме, то снова стану слепым. Не удерживая меня, – тихо, но твердо сказал Боян.
Князь замолчал и словно окаменел.
– У нас с тобой будет целый вечер. Завтра я уйду, – сказал Боян. Веснушчатое лицо было строгим. – Сегодня нужно помочь человеку, – его рука коснулась рукава Ратмира. – Ему надо добраться до Каменного острова, что у Искорости.
Ратибор с усилием перевел взгляд на Ратмира:
– Такой деревни больше нет.
– Как… – не выдержал Ратмир.
– Теперь она называется Проклятой деревней. А Каменный остров – Бесовым. Темные дела в селе творились, пока я своего наместника не отправил.
Война пришла на порог дома князя Ратмира и его обедневшего рода Железных Волков. Нужно старую крепость с горсткой людей от стаи викингов оборонять. Ночная нечисть вместе с зимними холодами просыпается.Много испытаний ждет того, кто не побоится принять вызов морского конунга в плаще из человеческой кожи. Весело и страшно будет тому, кто полюбит ворожею.Но молодой воин Ратияр, сын Ратмира, знает – трудная судьба необходима, чтобы ее побеждать.
Винчестер (англ. Winchester rifle) — общее название для винтовок и ружей, производившихся Winchester Repeating Arms Company в США во второй половине XIX века. Винчестеры с перезаряжанием при помощи рычага-спусковой скобы были одними из первых широко распространившихся многозарядных ружей и пользовались огромной популярностью, хотя их распространенность в США того времени и несколько преувеличена благодаря литературе и кинематографу XX века.Но наш роман не совсем об этом. Вернее, совсем не об этом...
Они странствовали в галактике тысячелетия, изучали и создавали жизнь на планетах. Гуру не живые и в то же время живые. Их сознание спрятано в искусственных кластерах Айн, но в свое время скопированная память с живого организма была активирована. Книга повествует историю нелегкого пути. Началось все с простого чипа, который люди использовали для контроля нервной системы, а потом проснулся фантом эмоций, за ним чтение мыслей, снов и вот уже память открыла свою тайну. Но это был только первый шаг для создания Гуру и осознания своего страха человеком.Содержит нецензурную брань.
В двадцать первом веке на Земле стало происходить странное. Люди сходят с ума, ткань реальности рвется, из трещин пространственно-временного континуума лезут хтонические монстры… И только один человек может положить этому конец. Если, конечно….
Фантастика по с элементами мира EVE и навеяно произведениями многих авторов, пишущих про Содружество. Я взял только технологии для развития Земли. С Содружеством иногда пересекаюсь, но это не главное.
Космос. В его бесконечном пространстве и измерениях летит межпланетный корабль с дружными членами экипажа. Они – первопроходцы, жаждущие открытий, исследователи своей солнечной системы. Они летят к планете, где возможно есть разумная жизнь. Но путь так далек, а космос таит в себе столько загадок. Как добраться до цели, если не знаешь, что скрывается в этой одновременно прекрасной и жуткой тьме? Космос – просто бесконечность с мириадами песчинок вокруг? Или голодная алчущая пасть дикого зверя, готово похоронить любого в своей утробе? Спросите об этом экипаж космического корабля в конце их путешествия.
Человечество бесконечно стремится в космос. Космос условно бесконечен, значит, человечество, условно, стремится в бесконечность. Но, помимо этой бесконечной гонки, существуют и прочие вечности, что же произойдет на этой нескончаемой дистанции с вещами и событиями, к которым мы привыкли, в наши дни?
После того как с трудом выстояли против постоянно атакующего противника, новоиспеченному адмиралу Квирину вновь предстоит столкнуться с очередными трудностями. Подчиненный ему форпост, будучи оторванным от основных границ империи и являясь первоочередной целью врага, должен любой ценой выжить в разрушительном вихре космической войны на уничтожение. Вот только непрекращающиеся нападения, а также бедственное положение давно отделившейся ветви человечества вынуждает отчаянно искать выход из сложившейся критической ситуации.