Время разбрасывать камни - [7]

Глаза встречающих нас таможенников горели не менее предвкушающим огнём, чем у тех, кто ожидал нас на улице. Они вытряхивали все сумки, все вещи, роясь во всём, что было аккуратно сложено и упаковано. Что-то тут же изымалось, под недовольные крики хозяина, но большую часть спортсменов отпускали с миром, закрывая глаза на количество ввозимых вещей. Настала и моя очередь.

- Предъявите все свои вещи пожалуйста, - сказал мне таможенник, когда я поставил свою сумку к нему на стол.

- Это все мои вещи, товарищ, - ответил я, держа под мышкой пластинку.

- Как все? – он удивлённо посмотрел на спортивные вещи внутри сумки и одинокий джинсовый костюм, - товарищ вы ведь понимаете, что сейчас не время шутить?

- Я не шучу, - спокойно ответил я, - это и правда все мои вещи.

Он растерялся, и повернувшись, ушёл в служебное помещение, выйдя оттуда уже с двумя людьми с большими знаками различия на таможенной форме. Они удивлённо поковырялись в пропахших потом футболках, вонючих шиповках и обратили внимание на пластинку.

- Это что?

- Пластинка, - я взял её в руки и размотав газету показал двойной альбом.

Таможенники переглянулись и нехотя сказали.

- Проходите товарищ.

Мне поставили в паспорт штамп о прибытии, и я попал в зону, где мигали множественные фотоаппаратные вспышки, а также слышались восхищённые возгласы фанатов. Никаких автобусов на родине не было предусмотрено, каждый должен был добираться теперь сам.

Мне стало так обидно, что я расстегнул куртку, спрятал под неё три своих награды, висящих на шее и застегнул молнию, подняв воротник. Обойдя основную толпу, не обратившую на меня никакого внимания, я увидел стоящего неподалёку встречающего меня вора.

- Подвести Иван? – поздоровался со мной Вазген.

- Почему нет, - пожал я плечами и пошёл за ним.

Мы сели в бежевую «Волгу» с молчаливым водителем за рулём и поехали из аэропорта. Как только мы выехали на основную дорогу, я тут же снял часы с руки и отдал их ему. Он одел их на свою руку.

- Долг закрыт, можешь передать это Игорю сам, - прокомментировал он, сам внимательно рассматривая часы.

Я лишь пожал плечами, мне было на их взаимоотношения всё равно, я это делал только с одной целью – сблизиться через Игоря, с его семьёй.

- Покажешь? - неожиданно сказал он, показав пальцем на мою шею, - никогда не видел.

Расстегнув куртку, я показал ему медали. Он осторожно потрогал золотые, восхищённо покачав головой, сказал:

- Как-то несправедливо всё это.

- А где она справедливость? – я откинулся на сиденье, - нет её.

Он расстроено поцокал языком, но не стал ничего больше говорить. Мы доехали до базы ЦСКА, и он протянул руку, которую я снова проигнорировал.

Он хмыкнул, и убрал её.

- До встречи Иван.

- Лучше всё же прощайте, Вазген.

Он широко улыбнулся.

- Ты также говорил прошлый раз, а судьба снова свела нас. Её не обманешь.

Пожав плечами, я пошёл на КПП, расстёгивая куртку и попадая в руки караульных, которые восхищённо охая и ахая стали рассматривать медали и поздравлять меня с победами. С трудом вырвавшись от них и отказавшись от чая, я прошёл в свою комнату, которой не мешала уборка, и бросив сумку на пол, упал на кровать. В голове ещё стоял гул винтов самолёта. К сожалению, отдохнуть мне не дали.

Глава 3

- Ваня! – раздался громкий голос и дверь открыли без стука.

- Товарищ Белый, - скривился я, словно съел лимон, - я только приехал.

- Я знаю, мы тебя в аэропорту встречали, - улыбнулся он, - не стали пугать того, кто тебя ещё встречал, так что поднимайся, надевай медали и поехали.

- Куда? – насторожился я.

- Знакомиться, - хмыкнул он.

- А можно мне хотя бы душ принять и переодеться?

- Ваня, ты эти свои девчачьи замашки мне тут брось, - он дал мне шутливую затрещину, - поехали, этот человек не будет ждать.

- У меня же нет здесь прослушки? – поинтересовался я у него, словно между прочим.

Комитетчик нахмурился.

- Хочешь что-то сказать? Тогда лучше на улице.

- Ваш ответ товарищ Белый, ну вообще меня не успокоил, - вздохнул я, надевая обратно медали и застёгивая куртку.

Мы вышли из общежития и пошли по стадиону к КПП.

- Прежде чем разговаривать с товарищами из Первого главного управления, - тихо сказал я ему походу, - хочу, чтобы вы знали. Нашего агента пасли американцы, причём похоже точно зная день, когда мы должны были с ним встретиться.

Лицо комитетчика резко обострилось, скулы стали более явно видны.

- Думаешь либо предательство, либо были предупреждены? – наконец сказал он.

Я достал записную книжку, которую забрал у наблюдателей и передал её ему.

- Добросить их я побоялся, поэтому пришлось обыскать квартиру. С самим агентом я не встретился, информацию не передал и не забрал соответственно, я не знал есть за ним ещё наблюдение или нет. Рисковать не хотелось.

- Всё правильно Ваня сделал, - он открыл книжечку полистал её, и убрал себе в карман, - как-то это странно конечно. Первое управление само настаивает использовать тебя для передачи информации, ампулу с цианидом дают, а агент оказывается проваленным. Сам или не сам, не столь важно. Скандал мог разгорелся знатный, если бы тебя с ним сфотографировали вместе, а его потом задержали за шпионаж. Или же попытались тебя арестовать, а ты раскусил бы ампулу и самоустранился.