Время прошедшее - [5]

Часто после двух кружек пива Грейс смеялась над моими тревогами и опасениями:

– Знаешь, правительство очень даже приветствует подобные сделки, дорогая. Власти умывают руки и от таких сложностей, как выплата пособий и пенсий, установка электричества, водопровода, телефонной сети и т.д. А с бандитами у администрации города какая-то своя договоренность, сама понимаешь.

На такие высказывания я всегда отвечала, что обычно государства не вымогают деньги у нищего населения и не терроризируют тех, кто не в состоянии оплатить, различные услуги, а наоборот – предоставляет субсидии.

– Не волнуйся, парни следят за порядком гораздо лучше, нежели копы. Например, держат в узде мелких воришек, – говорила Грейс, имея в виду бандитские группировки.

Одна из нескольких организаций, пытавшихся улучшить жизнь беженцев и поменять условия несправедливой сделки, являлась так называемая Ассамблея нищих. Именно там я и работала, если можно так выразиться. Платили мне лишь время от времени, да и то – жалкие крохи. Скорее всего это делалось, только чтобы поддержать внешнюю иллюзию, будто я работаю и получаю зарплату. Однако я радовалась и такой работе. Возможно, название «Ассамблея» звучало слишком помпезно при данных условиях, но эта организация являлась частью движения «Земля-Юг». Почти никакой моральной или материальной поддержки от вышестоящего руководства мы не получали, но деятельность наша была важна для многих людей, и по мере возможности мы старались обходиться своими силами.

Офис Ассамблеи находился на верхнем этаже сравнительно большого деревянного здания на узенькой улочке под названием Крик-роуд, которая заканчивалась мрачноватым тупиком. В отличие от многих других улиц здесь еще кое-где остался асфальт, хотя и покрытый выбоинами. Дома, между которыми когда-то зеленели уютные дворики, теперь стояли, громоздясь друг на друга и растянувшись в вереницу мрачных неровных построек. Они давно потеряли свой внешний облик и давно требовали ремонта. Рядом с убогими постройками ржавели груды брошенных автомобилей и бытовой техники, там же стояли коробки и пластиковые ведра, в которых выращивались овощи.

На первом этаже деревянного здания находился магазин. Обычно он был закрыт, однако сегодня там наконец появились признаки жизни. Из открытой двери громко звучала индийская музыка. На вывеске у входа кто-то поместил указательный знак в сторону лестницы на второй этаж, ведущей в офис Ассамблеи, и синими чернилами на старом картоне от руки написал: «Одной совести недостаточно!» Это был лозунг движения «Земля-Юг». Внизу под надписью мелким почерком значилось: «Если вам надоели потери – присоединяйтесь к нам! Если стремитесь к политической власти – присоединяйтесь к нам! Давайте сделаем этот город пригодным для жизни!»

Несколько букв были кем-то исправлены. Внизу Флоренс вывела яркие буквы: «Ассамблея нищих». На стене дома красными, зелеными и желтыми красками местные дети когда-то нарисовали картину, изображающую деревья и птиц. Некоторые части рисунка еще виднелись под черными линиями граффити.

Я посторонилась, пропуская вышедшего из дверей плотного мужчину. Очевидно, в магазине уже побывали первые покупатели. Поздоровавшись с мистером Дешиндаром, владельцем магазина, я поднялась на несколько ступенек по старой лестнице. Затем нащупала ключи на шейной цепочке и принялась открывать железную дверь с решетками, которая вела на верхний этаж. Наконец массивный замок громко щелкнул. Я с трудом приоткрыла тяжелую дверь и, проскользнув в образовавшуюся щель, сразу же заперлась изнутри. Да, постоянный страх преследовал почти всех жителей трущоб. Конечно, воровать в офисе почти нечего, но есть старый компьютер, солнечная батарея и машинный аккумулятор, который мы использовали во время отключения электроэнергии. Но больше всего я беспокоилась за старый телескоп, который для меня представлял главную ценность. В трущобах всегда приходится быть начеку: некоторым проходимцам и эти вещи помогли бы разжиться.

Управившись с замком, я стала подниматься дальше по темной лестнице на второй этаж деревянной постройки. Тошнота и слабость чувствовались до сих пор, ноги болели после долгого пути, но в душе постепенно наступало облегчение: наконец-то я чувствовала себя в безопасности.

День близился к концу. Положив деньги в сейф, я собиралась идти домой. После того как однажды обворовали хижину, приходилось хранить свои скудные сбережения на работе. Тем более что теперь я живу без Грейс.

Офис представлял собой небольшую комнату, которая освещалась лишь дневным светом. Именно поэтому мы почти никогда не занавешивали единственного окна. Потрепанный и выцветший зеленый ковер на полу и три шатких столика всегда были завалены кипами бумаг. Ящики двух больших шкафов для документов наполовину открыты, ибо от избытка содержимого давно уже не закрывались. На одной из стен висел поблекший от времени плакат с улыбающимся Нельсоном Манделой, напротив него на другой стене – отпечатанный из информационной компьютерной сети портрет Марлены Альварес. «Говорите со своими врагами!» – гласила надпись под Манделой, однако Альварес не улыбалась африканцу в ответ.