Время прошедшее - [3]

В первое десятилетие двадцать первого века миллионы беженцев и нелегальных иммигрантов устремились в Австралию в надежде на обретение новой родины. Вследствие неожиданного глобального изменения климата и череды мощнейших природных катаклизмов оказались уничтожены почти все западные государства Европы. В США к власти пришли радикально настроенные националисты, и въезд в страну иностранцам стал полностью запрещен. Принятый в 2010 году в Австралии закон об ограничении числа жителей первоначально предполагал насильственное удержание десятков тысяч нелегальных иммигрантов в специально отведенных для этой цели территориях, дабы оградить от беженцев коренных жителей страны. Именно с того времени государство ввело в обращение так называемые национальные идентификационные карты.

Несчастных людей, приехавших в надежде на помощь, в ярость и отчаяние повергла отнюдь не нововведенная система регистрации, а тот факт, что им отвели территорию, практически непригодную для проживания, и лишили нормальных условий для жизни. «Самое ужасное, что они отрезали нас от побережья!» – часто жаловалась Грейс. Как и другие жители трущоб, она негодовала на подобное решение властей. Почти всем жителям этого района было отказано в получении медицинской и социальной помощи. Лишь единицы могли пользоваться этими услугами, но и такие счастливцы полностью зависели от наличия трудовой занятости и благоволения местной администрации.

По мере увеличения числа жителей Нижнего Сиднея возрастал и уровень полицейского контроля, и степень надзора за «новыми австралийцами». Инфраструктуры, контролировавшие территорию и следившие за жизнью нелегалов, обладали огромной властью. Через несколько лет после введения закона об ограничении территорий проживания для беженцев сменилась правящая в стране партия. Новое правительство решило позволить беженцам не только официальную регистрацию, но и предоставление работы по усмотрению местных властей. После пяти лет работы человек мог подать заявление о получении постоянного места жительства. Это стало первым признаком того, что затянувшаяся несправедливая политика принудительного содержания под арестом ни в чем не повинных людей постепенно ослабевала.

Тем не менее некоторые процессы в общественной жизни оказались необратимы. Преступный бизнес усовершенствовал свою систему и научился ускользать от властей, а торговцы «живым» товаром продолжали нелегально провозить людей через границы по ранее налаженной схеме. Бандиты по-прежнему изготовляли поддельные идентификационные карты личности и промышляли контрабандой наркотиков и оружия.

Как только я попала в этот странный, чуждый мне мир, сразу уяснила, что меня ожидает в случае ареста. Власти выборочно отправляли задержанных нелегалов в пересылочный центр. Там людей держали около года, затем, если человек выживал в тех условиях, возбуждали против него уголовное дело и направляли все сведения, включая ДНК, в главную базу данных континента. В случае если человек не мог доказать свой официальный статус беженца, несчастного отсылали в какое-нибудь забытое Богом место на пожизненные принудительные работы. Попадая в такие «исправительные лагеря», людям иногда удавалось сбегать, однако, будучи занесенными в преступный архив, они навсегда лишались надежды на получение статуса беженцев. Единственным прибежищем для «вечных изгоев» становились такие города-трущобы, в каком волею судеб очутилась и я.

Итак, первое негласное правило жизни в Нижнем Сиднее предписывало необходимость избегать полиции. Жившие здесь люди стремились по возможности найти хоть какую-то работу и со временем накопить денег на поддельную идентификационную карту, которую можно купить у торговцев на черном рынке. Что касается меня, то единственным моим желанием было не попасться в руки властей и дождаться прибытия инвиди.

Ранее, еще на Иокасте, я хорошо изучила проблему нелегальных беженцев XXI века. Во-первых, у меня был личный интерес к этому вопросу; во-вторых, в 2122 году на межпланетных станциях также возникали сложности в этой сфере. Конечно, проблемы с первоочередными потребностями живых существ, такими как вода и пища, никогда не возникали, однако существовали другие проблемы. На моей станции, вращавшейся на орбите вокруг необитаемой планеты, в самой дальней зоне действия правления Конфедерации, всегда остро стояла проблема беженцев. Станция принадлежала Земле, однако в связи с тем, что человечество являлось одной из второстепенных рас Конфедерации, люди не могли самостоятельно пользоваться гиперпространством, а значит, перемещаться на дальние расстояния. В сфере межпланетной обороны, торговли и космических транспортировок земляне целиком зависели от вышестоящих миров Конфедерации. В периоды, когда Центр активно помогал нам, многие накопившиеся за определенный промежуток времени проблемы исчезали. Однако, как только о нас забывали, приходилось полагаться на собственные средства, а это было весьма проблематично.

На Иокасте находилось очень много контрактных рабочих, многие из которых оставались жить на станции и после истечения срока договора. Зачастую эти существа попросту не могли оплатить дорогу домой на свои родные планеты и станции, поэтому число беженцев на Иокасте неуклонно росло. Среди желающих остаться на постоянное жительство были не только рабочие, но и те, кто, путешествуя в космическом пространстве, подвергся нападению пиратов и, чудом выжив, остался там, куда забросил случай. Поэтому в некотором смысле ситуация в Нижнем Сиднее казалась мне немного похожей, хотя условия, в которые я попала, были действительно страшными: о голоде, грязи и антисанитарии такого масштаба я не читала даже в книгах по истории Земли прошлого столетия.