Время палача - [11]

— Вы действительно верите в то, что говорите?

— Представьте себе, верю. Но вы материалист, а потому специально для вас я припас иной аргумент. Вы же знаете, я не врач, я — лекарь. Это не одно и то же, и настоящий лекарь подобен художнику. Под заказ, Раиса Дмитриевна, плохо работается. Если натурщик некрасив и неухожен, живописец не возьмется его рисовать.

— И если клиент мерзок, отвратителен, злобен, — подхватила директор, — у вас пропадает вдохновение?

— Именно так! — Вадим картинно развел руками. — Я вынужден работать с энергиями столь зыбкими, что просто обязан хоть чуточку любить клиента.

— Лучше бы вы любили меня.

— Раиса Дмитриевна, — с чувством произнес Дымов, — если вы когда-нибудь попроситесь ко мне на прием, можете быть уверены, уж вам-то я помогу от чистого сердца.

— Что ж, это отчасти утешает.

— Кроме того, клиентов, которых я отфутболиваю, милостиво принимает Саша Изотов. Разве не так?

Хозяйка кабинета поморщилась.

— Принимать-то он принимает, но его возможности, к сожалению, ограничены.

— Мои тоже.

— И опять вы врете. — Раиса Дмитриевна вдохнула, растерянно покрутила в красивых пальцах золотое перо. — Ладно, Вадим, идите. Вижу, записочки мои на вас не действуют, слова тоже. В итоге получим то, что получим. Многие на нас станут попросту обижаться.

— Что поделать, всем не угодишь.

— Это не все, Вадим. Это очень и и очень сильные люди.

— Сомневаюсь. Сильные люди справляются со своими проблемами сами. Они же приходят к нам.

— Вот именно — приходят! И не встречают здесь никакого сочувствия.

— Все решается просто, найдите мне замену.

— Ищу, Вадик! Постоянно ищу. Да только пока не находится достойных. Боюсь, и не найдется.

— Вот видите. Это тоже провидение свыше. Кому попало подобное умение не дается. Значит, в чем-то я все-таки прав.

Раиса Дмитриевна внимательно посмотрела на своего врача. Она и впрямь была неглупой женщиной, понимала толк в жизни и в людях, но Дымов ее обескураживал. С ним легко было беседовать и шутить, порой, ей даже начинало казаться, что они прекрасно друг друга понимают, но вдруг случалось нечто, и она чувствовала, что замирает перед огромной каменной стеной, которую не пробить ни силой, ни хитростью, ни посулами. Возможно, причиной всему действительно были тонкие материи, о которых Дымов любил упоминать, но, увы, означенные материи оставались ей неподвластны.

* * *

С Изотовым Вадим столкнулся в коридоре. Приятель успел выпроводить очередного клиента и сейчас возвращался к себе в кабинет.

— Живой? — Александр расплылся в улыбке. — Ну как оно на ковре у начальства? Мягко или не очень?

— Пошляк ты, Саня!

— На том стоим. Я, Вадик, честен перед собой. Какой там, на хрен, гомо-сапиенс! Животное с зачатками абстрактного разума. Вот и все определение моего скотского бытия.

— Не боишься, что пациенты услышат?

— А они что, не люди? Поймут как-нибудь. Все мы озабочены одним и тем же — жратва да секс. О чем еще больше думать-то? — Изотов подмигнул Вадиму. — Знаю, знаю, с чем она к тебе подкатывала. Предложили бы мне такое, уж я бы не растерялся.

— Ошибаешься. Романы с подчиненными она принципиально не поощряет.

— Так уж и не поощряет? — Саша, хохотнув, хлопнул Дымова про плечу. — Ладно, ладно, умолкаю. Хотя, сказать по правде, не по-российски ты, Вадик, живешь. Водку не любишь, с девушками не дружишь.

— Ты водку тоже вроде не очень.

— Зато за девушками ухаживаю. Поверишь ли, в прошлом году от меня залетели сразу три дамочки. То есть, объективно рассуждая, это не они, а я залетел! Самым немудрящим образом. Не на грех же их было толкать. Вот и родили. Что характерно, все трое — пацанов.

— Ого! Да ты у нас отец-героин!

— Ага, еще скажи — кокаин.

— Надеюсь, ты, как честный гражданин, предложил всем троим руку и сердце?

— Нет, конечно. Целое на части не делится. А вот деньги теперь приходится половинить.

— А почему не предохранялся?

— Как это? Обязательно предохранялся! Но я же патриот, ты меня знаешь, а потому пользовался исключительно отечественными средствами. Потом уже провел тотальную экспертизу, — каждое пятое средство оказалось дырявым. Вот и верь потом нашим производителям!

Вадим хмыкнул.

— Не кручинься. Их тоже понять можно. Поголовье славян с каждым годом падает, вот государство и радеет по-своему.

— Не знаю, как там государство, а мне точно порадеть придется.

— Так это правду сказал насчет троих?

— Ну, не трое, положим, а один, но тоже не шутка.

— А чего раньше молчал?

— Стеснялся. — Курносая физиономия Изотова лучилась все той же бесовской улыбочкой.

— Ишь, ты стеснительный!

— Зато теперь ты все знаешь, так что готовься к крестинам. Станешь крестным отцом моего сына. Само собой, и расходы придется делить пополам. Согласись, два папаши — это чуть легче для кошелька.

— Вот спасибочки!

— Ладно, не бойся. Это я шуткую. Кстати, тебя там конкурент ждет.

— Какой еще конкурент?

— По-моему, онколог из центральной клиники. Судя по внешнему виду, страшный зануда.

— Что ему надо?

— Насколько я понял, имеет какие-то претензии.

— К тебе или ко мне?

— Ясное дело, к тебе. Ты ведь у нас мастер, а я так — подмастерье… — Александр изобразил руками в воздухе нечто замысловатое, шутливо раскланившись, скрылся за дверью.