Время Оно - [25]

«Не поглянулась Проппу моя новелла, — решил Жихарь. — А Мутило сейчас начнет ко мне вязаться — зачем-де матушку угробил… Обойти его, что ли, или сразу дубинкой угостить?»

Но Мутило, заметив пришлеца, обрадовался и закричал:

— А вот кому мыться-купаться, рыбу ловить, белье полоскать!

Жихарь подошел ближе, ступил одной ногой на мостки — затрещало.

— Здорово, водяной житель! — сказал он.

Мутило разинул широкий рот и внимательно поглядел.

— Узнал, — сказал он. — Мальцом тебя помню, а все равно узнал: масть-то не спрячешь. Помню, как ты с родительницей моей управился…

— Биться будем или мириться? — спросил Жихарь, поигрывая дубиной. Драться с водяником на суше весьма удобно, зато нечестно, а в воде он человека всяко-разно одолеет…

— Зачем биться? — удивился Мутило. — У нас в речке все русалки говорили, что таких матерей живьем жарить надо… Да и скучно мне без людей. Слушай, Жихарь, пошли ко мне на дно — пива попьем, в кости сыграем… Русалка наша тебе одежу постирает, просушит тем временем…

— Поиграть я всегда готов, — сказал Жихарь. — Только не на что мне нынче играть, кроме как на свою голову…

— А я других ставок и не принимаю, — сказал Мутило. — Сам посуди, на что мне золото? Солить его, что ли, коптить?

— А во что играть будем, в тавлеи?

— Нет, — вздохнул водяник. — Тавлеи же деревянные, всплывают все время…

— Так давай прямо на бережку.

— Нет, — сказал Мутило. — Дома, знаешь, и стены помогают. А играть будем в зернь, кости метать. Тавлеи двигать — много ума нужно, тут человек сильнее нашего брата. А кости — это же судьба и удача.

— Хорошо, — сказал Жихарь. — Я, выходит, голову ставлю, а ты что? Бадейку с лягушачьей икрой?

Водяник оскорбился и пошел зелеными пятнами.

— Обижаешь, детинушка, — сказал он. — Икра у меня рыбья и даже соленая — вон в избе под навесом соли-то сколько было заготовлено. Там у меня и коптильня даже есть. Так что пиво найдем чем закусить. Я и хлебы из рыбной муки пеку…

Жихарю хотелось и пива, и закусить.

— Так на что ты-то играть будешь? — напомнил он.

— Понятное дело — на озеро. У меня же всего имущества оно одно и есть. Один водяник с другим всегда на озеро играют. Лешие — те на волков, на белок, только потом на леса. А мы, мокрый народ, — сразу на озеро.

— А как же ты без озера? — Жихарь сделал озабоченное лицо.

— Да так же, как ты без головы, — хохотнул Мутило. — Ну так пошли?

— Не горазд я водой дышать, — сказал Жихарь.

— Да кто ж тебя заставляет водой дышать? Ты же со мной будешь! Только помни одно: под водой ни на что пальцем нельзя показывать, не то враз захлебнешься…

— Понял, — сказал богатырь, а сам подумал:

«Как-нибудь вывернусь: скажу, к примеру, что кости у него обманные, зато хоть рыбки поем… А если не пойду, он меня на всю воду и на весь лес трусом ославит».

— За мной, — скомандовал водяник и бесшумно соскользнул в зеленую гладь — далее круги не пошли.

Богатырь отошел, разогнался, пробежал по ветхим мосткам — и прянул в воду не хуже леща. Шуму, правда, наделал немало.

Под водой он быстро нагнал Мутилу, ухватил его за лодыжку — и сразу же вокруг них образовался воздушный пузырь, как у водяного паука, только большой, и стало можно дышать.

Озеро и вправду было глубокое, так что у богатыря начало закладывать уши.

— Потерпи, — пробулькал Мутило. — Сейчас будем на месте.

Дом у озерского водяника был построен не как-нибудь — из мореного дуба, украшен рыбьими костями и головами. Внутри было все устроено, как в обычной избе, — только что вот печки не имелось. И прибрано все чистенько…

— Как же ты зимой без печки? — спросил Жихарь.

— Зимой мы спим, — рассеянно ответил водяник. — Да ты раздевайся, я же сказал, что русалка все постирает и высушить развесит… И платок давай…

— Платок не дам, — сказал богатырь. — Платок дареный. Когда прекрасная дама вручает витязю платок… Впрочем, ты все равно не поймешь.

— Где уж нам, — сказал Мутило, выкатывая из угла бочонок. Двигался под водой он сноровисто, не то что Жихарь. Мигом появились на столе миски и тарелки, кружки и кувшины.

Пиво, к сожалению, оказалось жидковатым.

— Вода же кругом, — оправдался водяник. Зато рыбный хлеб вполне был съедобен, а уж копченые лещи такие, каких у князя Жупела за столом и близко не бывало. Икра тоже была просолена умело и разложена отдельно, согласно видам рыб.

Они прихлебывали из кружек, заедали полными ложками икры, вели неспешный разговор о делах лесных, водных и человечьих.

— Не слыхал — неклюд Беломор на прежнем месте живет или переехал? — спросил богатырь.

— На прежнем вроде бы, — ответил Мутило. — Только ты к нему не спеши. Говорят, Мироед на него здорово взъелся за что-то, как бы тебе с волхвом заодно не пропасть… Да ты и не пропадешь — здесь останешься… — Водяник зевнул и еще раз зачерпнул кувшином из бочонка.

— Это мы поглядим еще, — сказал Жихарь. — Но сам посуди, можно ли голову ставить против какого-то озера?

— Против моего — можно. Во-первых, вода чистая. Во-вторых, ее много. Лягушек нет и в помине, я их первым делом выселил. Рыбы же несчитано, да какая: лещи, подлещики, язи, подъязки, караси…

— Подкараски, — усмехнулся Жихарь.

— Нет, рыба серьезная. Хороший хозяин на такой рыбе озолотится.