Время невысказанных слов - [24]

— Ну да. По крайней мере, мама моя утверждает, что у нас одна и та же аферистская порода.

— Аферистская! — фыркнул Борис, останавливаясь на светофоре. — А что отец по этому поводу думает?

Я посмотрела в окно.

— Мой отец умер. — тихо сказала я. — Да и до того-то с нами не жил.

— Прости, пожалуйста. Мой отец тоже умер. А я даже не был на его похоронах.

Я взглянула на него. У него было задумчивое лицо, глаза казались почти синими.

— Слушай, — заметила я. — Я только сейчас поняла, что мы с тобой видимся третий раз в жизни! А до этого встречались в довольно странных формальных обстоятельствах.

— Да уж, формальных! — усмехнулся он, отвлекаясь от видимо тяжелой для него темы. — Не знаю, почему, но мне с того первого раза кажется, что мы знакомы всю жизнь. Как будто, знаешь, в детстве я был на правах старшего брата!

— Да, есть такое ощущение, — неожиданно согласилась я. — Жаль, что ты в Москве живешь. А то… могли бы и почаще общаться.

— Ну да… но все равно странно это.

— А что ты забыл в Воронеже?

— Да, у шефа бзик! Решил послать меня в командировку по некоторым провинциальным городам.

— Зачем?

— Дал задание походить по разным кафе-ресторанам и сравнить их со столичными. Уровень обслуживания, меню, кухня, способы привлечения клиентов!..

— Значит, я все же была права… — покачала я головой. — Ты не представляешь…

Я пересказала ему все свои страхи.

— Знаешь, это какое-то совпадение. Я не должен был писать именно о вашем кафе, просто так сложилось. А ваш журналист, видимо, где-то затерялся. Или уже пообедал инкогнито.

— Вот это меня и пугает, — засмеялась я. — Очень опасаюсь за себя, то есть за то, как я могла напортачить при нем.

— Я уже говорил тебе, Варька, мне кажется, в вашем случае это даже интереснее, когда сохраняется такое обслуживание… живое, что ли. Нет этого снобизма, нет отстраненности и назойливости.

— Это, тем не менее, противоречит всем канонам жанра, — улыбнулась я. — Буду вспоминать об этом, если придется еще искать работу официантки.

— Радуйся. Есть люди — официанты по призванию. Таких уже не спасти. И тебе это не грозит, к счастью.

— Да уж. Официант по призванию — это страшно, — ужаснулась я.

— Приехали.

Я оглянулась. Мы действительно стояли у бабушкиного дома.

— Я помогу, — решительно заявил он, забирая у меня тяжелую сумку. Я только с удивлением посмотрела на него.

У бабушки было накурено. Как всегда по средам. Да еще и дверь открыта. Заходите, люди добрые, берите, что хотите!

Внутри царил гвалт. Опера, крики, кто-то орал:

— Ты, Клавка, ты мошенничаешь!

— Сама ты жулишь, Александра!

— Так! — это бабушкин голос прорезался. — Всем молчать. Сейчас принесу вино, начнем партию заново. И это последняя, учтите!

Я посмотрела на Бориса. Тот, удивленно, на меня.

Я качнула головой:

— Не обращай внимания.

Графиня Трубецкая показалась в коридоре. Я заметила:

— А если бы воры?

— И кому я такая старая нужна? — гаркнула она, заходя в соседнюю комнату и не доходя до нас пару шагов.

— И кто ты у нас сегодня? Моряк? Портовый грузчик?

— Грузчик — не камильфо, — откликнулась вредная старуха. — Банки принесла?

— А ты думаешь, я сюда на преферансик заглянула к полуночи?

— Ну да, ну да. Мальчики и клубы, как я могла забыть! — заметила она, показываясь в дверях с бутылкой в руке.

— Проницательно.

— Так ты не одна?

Я щелкнула выключателем. Вспыхнул свет.

— Познакомься — Борис, мой личный шофер и почти что брат! — ухмыльнулась я.

Бабушка шагнула было вперед с протянутой хищной лапой, но, увидев Бориса, вдруг отшатнулась.

— Не может быть! — прошептала она.

— Ты что? — удивилась я.

— А что? — она перевела взгляд на меня, перехватила бутылку с вином, будто успокоилась.

— Ты как-то странно…

— Приятно познакомиться, Борис, — величественно откликнулась она, не глядя на моего спутника. — Извините, меня ждет партия преферанса и пять выживших из ума старух.

Развернувшись, она стремительно удалилась.

Мы вышли на площадку, где было странно тихо и свежо.

— Что-то я не понял… — задумчиво проговорил Борис, пока мы спускались.

— Не поверишь, но я тоже, — ответила я.

С улицы я оглянулась на окна бабушкиной квартиры. И мне показалось, но только на мгновение, потому что в этот момент меня отвлекла проехавшая мимо машина, что графиня Трубецкая смотрит в окно.

Секунда — и окно снова было пустым.

— Ты едешь? — поинтересовался Борис.

IV. Конец августа

— И, похоже, скоро придется переходить на утреннее время, — заявила я в один из вечеров, оглядывая зал.

— Почему?

— Начало учебного года, Смирнитский перенесет репетиции в студии на вечер, когда все относительно свободны.

— А чем тебя не устраивает утреннее время? — Анатолий как всегда метался между посетителями, и разговаривали мы урывками.

— Да всем устраивает, но… вставать рано! Ты не представляешь себе, как я ненавижу рано вставать!

— О, а что бы ты заговорила, если бы пришлось ходить в школу или в универ…

— Да, но мне-то не нужно… — я с усмешкой обернулась к бармену.

Раздался звонок колокольчика.

— О, все я пошла, — обреченно сказала я. Сегодня был тяжелый вечер — народ валил валом.

— Не надо, — остановил меня Толя, вглядываясь в зал.

— Почему? — я попыталась обернуться, но мне не дали.