Время ненавидеть - [35]

Вроде все. Чем бы себя занять, чтобы жуть с ружьем в голову не лезла? Кофеек? Это не занятие, это я – в последний момент, взбодриться.

Осьминожка! Правильно. Вот я и посмотрю, из чего же такого полимерного тебя сварганили. Колба, так. Реторта. Прокладка асбестовая задевалась! А, вот! Кстати, реактивы на исходе. Ортофосфорная кислота – без нее никак. Катализатор! В крайнем случае, серная концентрированная. Но и ее почти не осталось. Опять предстоит поход и всеобещающее лицо, чтобы расщедрились. Все ведь своим горбом, своим горбом. Пусть только кто-нибудь скажет, что я не заработала то, что я заработала!..

Ну очень милая осьминожка, что у нас болит? А что у нас внутри? А мы кусочек отщипнем и посмотрим, разложим на продукты деструкции, сейчас подогреем и будем надеяться – сразу мономер полетит. И не елозь, «дурилка» импортная, я тебе скоро братиков-сестричек наштампую…

… Ничего, себе, цепочка-связка! Нагревание попусту. Значит, либо ее путем конденсации строили, либо вообще раскрытием цикла. Что за цикл, кой черт знает, что из чего там выросло?! Где я хотя бы приблизительный аналог найду?!

В лабораторию Клавке позвонить разве по старой памяти. Может у них такой полимер оказаться?.. О, большой успех! Уже думаю: у них. А недавно еще не могла избавиться от: у нас. Да, но по той же причине Клавка отбреет, даже если у них такое и есть. Мол, индивидуал – и работай над собой, а наши полимеры – плод коллективного НАШЕГО труда. Завистницы, с-собаки… на сене.

Лучше Петюню подозвать. Но так, чтобы ни Клавка, ни Марьямушка, никто из лабораторного девичника не включился, что это я. А Петюня-то скажет, все скажет. Что-что, а из Петюни я веревку могу вить… хм, чтобы на ней потом повеситься. Все-таки, мужчина страшно самонадеян – он всегда придумает себе такую женщину, такую… такую… которой он и даром не нужен. Так что Петюня скажет. Только он не может сказать по существу, если даже я в толк не возьму, из чего проклятые капиталисты полимер строили! И потом – воскресенье! Совсем счет дням потеряла, Красилина?! То ли дело «крантик». Банальная пластмасса. Накупила копеечных неликвидов и переплавляй, формуй из них трешки.

А тут придется посиде-еть, и еще как!

Так! Но не сейчас! Я вам не Красилин, я опаздывать не умею. Я еще и кофейку успею глотнуть. Только мыть – увольте. Потом, потом, потом…

Зя-а-абко в плащике-то! И мороза нет, а пробирает. Или это не от этого? Просто боюсь.

Ничего я не боюсь! Центр! Невский! «Нева»…

… И внутри там, за стеклом – пусто.

Правильно я сделала, что до открытия успела. Гарантия, во всяком случае, что я первая буду. Даже если ОНИ стерегут, то снаружи не тронут (люди кругом!), а внутри – я первая (и швейцары тоже люди, и здоровенные: помогут, если обращусь!).

Пора! На Думе часы пробили.

Ой, пробил мой час!

И номерочком стучу по стеклу: цок-цок. Чтобы сразу поняли бравые ребята в синих фуражках: я по делу, а не просто так от голода, вот и номерок ваш у меня. Нечего карасями из аквариума пялить на меня снулые глаза – не дам рубля, дело у меня тут, пальто мое тут.

«Отк'ивай, отк'ивай! Шейчаш ужнаешь!».

… Выдали! Мое! А я-то приготовилась долго им объяснять, врать. К тому же смотрю: на вешалках – ничего! Делось куда-то, пропало! Запаниковала и сразу решила скандалить, попробуй они мне его не вернуть. Сую номерок под нос, но не выпускаю из рук:

– Ваш номерок! – говорю и электризуюсь.

Глазом своим карасьим не моргнул, кивнул и ушел.

А я все электризуюсь, уже искрить начинаю. За дверью входной слежу – вдруг ОНИ тут как тут?! Мало того, что рисковала, но еще и зря, получается, – пальто исчезло. Это сам по себе та-акой повод током долбануть! Пусть попробуют только не вернуть мое пальто!

– Ваше пальто!

Оглядываюсь – оно… И карась в синей фуражке готовно держит его за плечики: надевайте.

Тут же весь заряд в землю ушел. Но я всего секунду пребываю в состоянии «слава богу!». Потому что вдруг чувствую: все четыре карася (а их четверо) – не сами по себе, а вместе. И каждый действует по модели, по давно испытанной ими и не однажды опробованной модели – давно обрыдло, но работа есть работа, и у каждого в ней свои функции…

Один – пальто подает.

Другой – подошел с некоторой ленцой и весь выход закрыл широченной спиной, вроде на проспект любуется.

Третий просто встал и стоит. Но так, что лестница в «зало» (которая наверх) отсечена.

А четвертый – на страже у «Ж».

Столбенею! Потом судорожно вбрасываюсь в пальто и, щелкая кнопками, иду по дуге словно подскользнувшись – уже понимаешь: падаешь, но продолжаешь двигаться – иду, сейчас ткнусь в синюю спину-валун. Не будет же он со мной драться, с женщиной!

И боковым зрением вижу: по касательной меня догоняет… нет, не швейцар… откуда-то из подсобных дверей – молодой, высокий, спортивный, наглый, в костюме. Хвать меня за руку. Таким манером, что сломать запросто, если вздумаю вырываться. Не вздумай!

– Простите, это ваше пальто, вы уверены? – взгляд уверенный, снисходительный, презирающий, начальственный. У НИХ, у вчерашних, не бывает такого взгляда, не может быть. – Тогда придется пройти…

И все становится, если это не ОНИ, тем более дико, непонятно и потому стра-а-ашно! Жуть с ружьем! И я вырываюсь по мере слабых сил.