Время не ждет - [103]

В прошлой ветви истории японцы без душевных терзаний резали всех НЕ японцев. Обычные солдаты, вчерашние рыбаки, крестьяне и рабочие, не какие-то отборные палачи. Отдали приказ, и резали. А что? Всё равно не совсем люди… не японцы. А тут… много будет крови. Не знаю ещё, где конкретно прорвётся, но будет. Чую.

— Поспешим на завод, — Прерываю татарина. На душе пасмурно. Вроде бы и здорово — история отклонилась от накатанных рельс, но оказывается, это страшно. Жить — понимая, что прежний мир разрушен. Окончательно и бесповоротно. К лучшему ли?

Снова вспоминаю иероглифы… не факт. Слишком много ненависти между японцами и теми же китайцами. Давней ненависти, заслуженной.

На проходной спросили документы и позвонили по внутреннему телефону. Через несколько минут спустился начальник не самого крупного ранга с парочкой молодых парней позади.

— Для Лихачёва я слишком мелкая сошка, — Мелькает мысль, — или обиделся? В прошлый раз я довольно резко выразился о культуре производства.

Лихачёв до меня не снизошёл, но подтянулся «поручкаться» главный инженер.

— Ну что, — Переодевшись в купленную здесь же в Союзе, спецовку из конопли[157], — господа-товарищи? Чем вы хотите меня удивить?

* * *

— Горячий, — Подытожил Макар, проводив заокеанского гостя, — и болтун первостатейный.

— Лихо ты, — Одобрительно качнул головой товарищ, — как раскрутил-то!

— Дуриком, — Пожал плечами Макар, учащийся в техникуме при заводе без отрыва от производства, — Подначил, и всё… легко повёлся, кто ж знал? Ты это… мастеру скажи, что я к Лихачёву на доклад, пусть не ждёт. Сказать надо, что Ларсен этот язык за зубами не держит.

— Ага. И это! — Товарища озарило, — Ты давай, скажи Ивану Алексеевичу, что если уж тебе столько выболтал, то ему самому ещё сильней проболтаться может. Пригласить его, да и… с подходцем, а? Типа такой почёт… любим-цалуем… а?

— Цалуем, — Передразнил Макар, — Ну! Ну, не дуйся! Нормальный подходец, так и скажу, что Санька Ермолов подсказал.

… — да не соображает он в инженерных делах, Иван Алексеевич, — Получасом позже докладывал рабочий Лихачёву, — отвечаю! Видно, что в механике в общем-то разбирается, понахватался по верхам. Может, как этот… финансист, чего знает по технике. Ну… водили, показывали… не знаю! А стратегического мышления в этой области нет!

— На антисоветчине, говоришь? — Лихачёв переглянулся заговорщицки с парторгом и главным инженером.

— Агась! Хм… то есть да! Сказать ему, что в Союзе всё лучшее, да пальцем ткнуть — сразу жабой надувается и кидается обратное доказывать. Если есть что сказать, то и с примерами. Вот…

Замусоленный блокнот пошёл по рукам.

… записал по памяти. Где что делают, фамилии изобретателей… нешто не поможет?

— Может и поможет, — Задумчиво отозвался Иван Алексеевич, пряча блокнот в карман, — Вот что, Макар… ты как к гипнотизёрам относишься?

— Так это… — Парень сообразил не сразу, — дельно! Глядишь, и вспомню чего ещё полезного! Только это… чтоб только по делу, ладно?

— Обижаешь, — Успокоил парторг, — сам прослежу.

— С подходцем, значит, — Повторил Лихачёв, лично проводив рабочего и крепко пожав на прощание руку, — А ведь может выгореть, а? Я не переломлюсь в гости его позвать да поручкаться… отмою потом, ничего.

— Ты, Иван Филиппыч, — Обратился он к парторгу, — народ хорошо знаешь. Подыщи несколько ребятишек наших, чтоб с техникой на «Ты» и разговорить хоть чёрта могли. А я, значит, наверх доложу, да и органам, значит, не лишне будет узнать. На антисоветчине, ишь ты… пусть хоть по технике, но и то!

Глава 44

Рассаживаясь по своим местам, члены Политбюро негромко переговаривались, обсуждая наболевшее.

— Товарищи! — Начал негромко Сталин, сидевший на председательском месте, — Повестку дня вы уже успели изучить, так что не будем тянуть. Слово предоставляется товарищу Молотову[158]!

— Товарищи! — Встал Вячеслав Михайлович, — Для начала отчитаюсь о ситуации в МИДе. Арест Литвинова и его подельников вызвал цепную реакцию по всей стране и далеко за её пределами. Такое развитие событий, такого масштаба мы не могли даже предположить. Справились.

— Едва, — Пробурчал вечно пессимистичный Андреев, сложив руки на животе, — Нам повезло, что заговорщики сделали ставку на элиту. Или точнее…

Он усмехнулся в усы…

… — на тех, кто считает себя элитой. Дипломаты, сотрудники торгпредств, ряд партийных деятелей и совсем немного — чекистов и военных.

— Вы правы, Андрей Андреевич, — Суховато улыбнулся Молотов, — Они считали себя элитой… да просчитались! Матёрые, опасные вражины, окопавшиеся в самых верхах. Перерожденцы. Одна, только одна ошибка! Уверенность, что подчинённые будут выполнять приказы, не вдумываясь в их содержание.

— Нам повезло, товарищи! — Сказал Молотов с волнением, — Мы успели… успели воспитать советских людей! Не бездумных винтиков, а людей. Думающих, умных, болеющих за общее дело! Вдумайтесь… нигде! Ни один гарнизон не выступил в поддержку заговорщиков! Это и есть наша главная победа!

— МИД пришлось взять на себя, — Продолжил Молотов, успокаиваясь, — и в настоящее время это Авгиевы конюшни. Пока ухитряюсь совмещать с работой председателем Совета Народных Комиссаров, но боюсь, хватит меня ненадолго. Так что прошу подыскать кандидатуру преемника, который сможет впрячься в дела МИДа, и через несколько месяцев полностью примет эту ношу на свои плечи.