Время кошмаров - [7]

Покупать инструмент никто не хотел, и тогда мама написала объявление про «бесплатный самовывоз». Почти сразу приехала толстая тетя с грузчиками, и вскоре на месте пианино красовался новенький стол.

— Через две недели каникулы закончатся, будешь сидеть тут и делать уроки! — Мама произнесла это таким радостным тоном, как будто Лёня только и мечтал о том, чтобы начать их делать.

С утра мама уходила на работу — она трудилась в стоматологической поликлинике, а Лёня оставался дома. Завтракал тем, что оставляла мама, играл в компьютерные игры, иногда выходил на улицу. Друзей у него тут пока не появилось, так что делать было особенно нечего, и поэтому вскоре он возвращался обратно в квартиру.

В одно из таких возвращений Лёня заметил, что ноутбук, который он поставил на зарядку, оставив на столе, лежит на кровати. Он стоял, смотрел на лэптоп и чувствовал знакомый уже противный холодок вдоль позвоночника.

«Но ведь я мог отключить его, положить на кровать и забыть?» — спросил Лёня сам себя. Это было разумное объяснение, и мама, когда он рассказал ей обо всем, сказала, что так и есть.

— Я и сама такая. — Она поставила перед ним тарелку с жареной картошкой, которую приготовила на ужин. — Вчерашний день не помню.

Лёня постарался убедить себя, что все хорошо, но это удавалось недолго. Утром, когда мама ушла на работу, Лёня проснулся и увидел возле себя стул.

Вроде бы ничего особенного — стул и стул, обычное дело. Но ведь с вечера стул стоял возле письменного стола. А теперь был придвинут вплотную к кровати, словно кто-то («Конечно, мама, кто еще?») поставил его тут, чтобы посидеть возле Лёни, посмотреть, как он спит.

«Оно сидело тут ночью и смотрело на меня. Я спал, а оно смотрело!»

Мысль была настолько пугающей, что Лёня пулей вылетел из кровати и едва не закричал на весь дом, услышав телефонный звонок.

— Доброе утро, соня! — сказала мама.

— Это ты стул поставила? — вместо приветствия спросил он.

— Стул? Какой еще стул?

Сердце упало. Объяснять было нечего, но Лёня все же ответил:

— Я проснулся, а он возле кровати стоит.

— Малыш, прости, не могу долго говорить, у меня люди, — торопливо проговорила мама. — Но ты не переживай. Наверное, это ты сам подвинул, ночью. Бывает такое. Встаешь среди ночи в полусне в туалет и делаешь что-то, чего потом сам не можешь вспомнить.

Лёня молчал, обдумывая ее слова. Маме, ясное дело, виднее. Раз она говорит, что бывает такое, значит…

— Ау, ты чего там притих? Все хорошо?

— Угу.

— Хочешь, мороженого куплю? Поедим с тобой вечером. Что скажешь?

Мороженое — это всегда здорово. Вешая трубку, Лёня уже воспрял духом. Переставил стул на его законное место, заправил кровать и пошел умываться.

Завтракал, глядя в окно, и увидел, что внизу, возле песочницы, сидит на лавочке мальчик примерно его возраста. Лёня раздвинул занавески, чтобы получше его рассмотреть и решить, не стоит ли спуститься и познакомиться, но тут мальчик поднял голову и посмотрел на него. Их разделяли четыре этажа, но все же было заметно, что на лице мальчика промелькнуло что-то, сильно напоминающее страх.

Он уставился на Лёню, а потом вскочил с лавки и бросился прочь.

«Что его так напугало?» — Лёня мыл тарелку и чашку тщательно, как учила мама, чтобы не оставалось разводов и следов пищи, и чувствовал, что настроение испортилось.

Внезапно раздался глухой стук, словно что-то упало. Лёня прислушался. Кажется, это из его комнаты! По телу побежали мурашки. Там ведь нет никого — кто мог что-то уронить?

Лёня стоял возле раковины, думая, что делать. Идти в комнату было страшновато, но не идти нельзя. Не может же он до прихода мамы просидеть на кухне. Да и потом, что он — трус?

«Посмотрите, кто тут у нас! Что это за девочка? А, это же Ле-е-е-еночка!» — всплыло в голове.

Лёня сжал кулаки и перевел дыхание. Ничего там нет страшного! Просто ерунда какая-нибудь. Чтобы не растерять решимости и не дать себе возможности передумать, он почти бегом побежал в детскую.

Комнаты были сквозные, поэтому ему пришлось пробежать через гостиную (она же — мамина спальня). Краем глаза Лёня заметил что-то серое в углу, возле балконной двери, но, обернувшись, ничего необычного не увидел. Показалось, наверное, решил он и открыл дверь.

Стул, который Лёня приставил к столу, валялся посреди комнаты. Мальчик застыл, как вкопанный, глядя на него. Покрывало, которым он застелил кровать, было сброшено на пол и скомкано.

Лёня попятился.

— Кто здесь? — прошептал он.

Никто не ответил, но ему все равно показалось, что кто-то есть рядом: стоит прямо за его спиной, дышит, буравит взглядом, следит за каждым движением. От страха стало больно дышать. Ноги сделались тяжелыми, как пудовые гири, и приросли к полу.

А потом сбоку раздался смех. Даже не смех — хихиканье. Тихое, меленькое, будто кто-то смеется в кулачок тоненьким ехидным голоском.

Не выдержав, Лёня завопил во все горло и выскочил из комнаты. На глаза наворачивались слезы — он и не думал, что от страха можно плакать! Маленьким вихрем промчался через мамину комнату и выбежал в прихожую. Загремел ключами, все время ожидая, что кто-то схватит его за плечо, но ничего, обошлось.