Время кошмаров - [46]

Вновь спустившись вниз, Павел глянул в окно и увидел, что день уже на излете. Солнце готовилось укатиться за горизонт, и, хотя было еще светло, тени уже удлинялись. Скоро ночная мгла наползет на это место, широкими мазками раскрасит все кругом в черный цвет.

Осмотреть логово целиком при свете дня он не успеет. Значит, либо нужно будет досматривать все ночью, а потом ехать, рискуя заблудиться во мраке, либо же осмотреть, сколько получится, остаться здесь на ночь, а утром спокойно доснимать все остальное.

Ночевать тут не хотелось, но Паша был готов к такому повороту событий, у него даже имелись с собой спальник, прочие туристические прибамбасы и небольшой запас еды.

— Думаю, мне придется тут заночевать, — бодро проговорил он в камеру. — Все же лучше, чем заплутать в незнакомом, уединенном месте. Заодно и посмотрим, не бродят ли тут призраки «могильщиков». А если серьезно, то бояться нечего: уже два десятилетия тут не ступала нога человека, так что никто сюда не явится.

Однако пока было еще светло, и Паша направился к шкафу, забитому коробками. Установив камеру так, чтобы она снимала все, что он будет делать, Паша открыл створки и выдвинул первый ящик.

Сначала он не понял, что перед ним: ящик был битком набит всевозможными безделушками, сувенирами, украшениями, даже иконами. Потом до него дошло, что все эти вещи принадлежали жертвам «могильщиков», и кто-то из бандитов, непонятно, за какой надобностью, решил сохранить их.

«Зачем? — недоумевал Паша. — Чтобы время от времени доставать, разглядывать и вспоминать о том, кого и при каких обстоятельствах убил?»

Внезапно ему стало не по себе. Он словно впервые за все время осознал, что люди, которые построили этот дом, бывали в этой комнате и обедали за большим столом; которые смеялись, говорили о пустяках, ссорились, обсуждали какие-то вопросы — и чьи голоса все еще незримо витали в атмосфере заброшенного дом, не были обычными людьми.

Это были жестокие отморозки, безжалостные убийцы, готовые ради наживы, не задумываясь, отбирать человеческие жизни. А вещи, сложенные в коробки, принадлежали тем, кто принял от их рук смерть — возможно, мучительную.

Паша поспешно бросил в коробку тяжелый медальон и вытер о джинсы похолодевшие ладони.

— Мне, по правде сказать, очень не по себе, — проговорил он, глядя в камеру. — Кажется, что я здесь не один.

Хотел сказать просто для пущего эффекта, но, едва договорив, понял, что это правда.

«Валить отсюда надо», — пришло ему на ум, но Паша одернул себя: столько искал этот дом, а теперь что же? Разнервничался, как барышня, и бежать?

Он решительно выдвинул следующий ящик. Внутри оказалась коробка с документами: паспорта, какие-то карточки, но в основном — водительские удостоверения. С фотографий смотрели лица — мужские, женские. Пожилые люди, средних лет и совсем молодые.

— Все эти люди мертвы, — севшим, сухим голосом произнес Паша. — Их объявили пропавшими без вести, но так и не нашли. Где их тела? Где «могильщики» закопали их? Наверное, поблизости, в здешних местах.

Собственная шутка про бандитов-призраков показалась вдруг не просто глупой, а даже кощунственной. Люди, ушедшие в небытие, смотрели серьезно, вроде бы даже требовательно.

«У меня начинается паранойя», — подумал Паша, поспешно убирая коробку и принимаясь за следующий ящик. Он был почти пуст. Внутри лежал желтый шифоновый женский шарф и розовая коробочка — расписная, резная, нарядная.

Паша взял ее в руки и, откинув крышку, услышал тихую мелодию.

— Музыкальная шкатулка, — сказал он. — Видно, принадлежала какой-то девушке.

— Это моя, — прозвучал за спиной тихий голос, и Паша едва не заорал от неожиданности.

«Все-таки здесь живет кто-то! Вот попал! Снял ролик, называется! Проникновение со взломом… Сколько за это дают?» — пронеслось в голове.

Он развернулся, не выпуская шкатулки из рук, сердце скакало бешеным зайцем. Перед ним стояла девушка лет двадцати, не старше. Она была красива — космически, нереально красива, Паша никогда таких красавиц не видел даже в кино, не говоря уже о том, чтобы встретить лицом к лицу.

Светлые, отливающие золотом волосы падали на плечи, огромные фиалковые глаза смотрели с нежной грустью. На девушке были белые брючки и синяя блузка, цвет которой подчеркивал необычный оттенок глаз.

Паша потерял дар речи. Стоял, как болван, и пялился на девушку. Такое случалось с ним редко, обычно он за словом в карман не лез, но тут просто ступор напал. Потом, немного придя в себя, проговорил охрипшим голосом:

— Привет. Ты живешь здесь? — Спохватившись, он протянул девушке шкатулку: — Прости, я… Возьми, пожалуйста. Не думай, я не вор!

На лице красавицы промелькнуло смятение. Она отступила назад, выставив перед собою ладони, и покачала головой:

— Нет-нет. Я не могу. Пусть будет у тебя, хорошо?

«Не могу? Что бы это значило?» — подумал Паша, а вслух сказал:

— Я Павел. А тебя как зовут?

— Тая. Таисия.

— Необычное имя. — «Такое же удивительное, как и ты сама!» — А я блогер, снимаю всякие таинственные места. Может, ты даже видела мои ролики.

— Блогер? — переспросила она, слишком тщательно выговаривая это слово, будто оно было ей незнакомо.