Ещё одна тенденция, которую бы я, наверно, выделил отдельно, она как-то вне всех списков, – это доминирование нон-фикшн. Дело в том, что русская реальность XX века была такой, что выдумывать о ней, выдумывать её – это как-то почти кощунственно. Лев Аннинский, читая прозу Адамовича и почти документальный «Тяжёлый песок» Рыбакова, сказал: «Дорого бы я дал за то, чтобы это был домысел, вымысел, сгущение и типизация» – то есть главные приметы художественной прозы, добавлю я от себя. Но это не сгущение, это не типизация. Это правда. И поэтому появилось то, что Алесь Адамович называл сверхлитературой, литература последней правды, литература, которую вымысел оскорбит. И действительно, во всем мире мы наблюдаем сейчас очевидное торжество нон-фикшена. Нон-фикшен начался не с 60-х годов, не с нового журнализма, не с Капоте и не с Вульфа, как любят думать в Америке. Он начался вообще-то с Короленко, с его расследования о деле мултанских вотяков, с «Дела Бейлиса», с «Подвала № 13» о кишинёвском погроме. Русская документальная проза началась раньше, потому что она раньше столкнулась с чудовищной реальностью, которую нельзя описать, которую нельзя выдумать, которую можно только зафиксировать дословно. И наша сверхпроза, как это назвал Адамович, представлена сегодня Светланой Алексиевич, лучшим мастером этого жанра, нобелевским лауреатом, человеком, который дал услышать не голос героя, а, как она сама говорит, хор. А ещё Бродский говорил: «В настоящей трагедии гибнет не герой – гибнет хор».
Ну, и если уж говорить о самой последней тенденции: в постсоветскую литературу хлынули непрофессионалы. Нигде нет столько графоманов, как в русском литературном Интернете. XXI век – это век графоманов, век фанфиков, век самодеятельной прозы, потому что профессионалы привыкли зависеть либо от цензуры, либо от рынка. А Интернет – это хор графоманов, но, может быть, из этого хора, из этого питательного гумуса когда-то зазвучат какие-то новые голоса. И с этой надеждой в начале XXI века мы остаёмся.
Литература в России всегда в нечётные века переживает великий прорыв. Мы стоим сейчас на пороге прорыва, сопоставимого с шестидесятыми годами XIX столетия, перед новой «Войной и миром», перед новой «Анной Карениной», перед новыми «Карамазовыми». Нам предстоит осмыслить недоосмысленный опыт XX века и пережить, как и в XIX-м, великое очищение, великое начало новой культуры.
На этой оптимистической ноте мы с вами прощаемся, и я уверен, что сто лет спустя будет аналогичный цикл на «Дожде» о литературе XXI века (что-то мне подсказывает, что вести его буду уже не я, однако чем чёрт не шутит), я уверен, что нашим будущим слушателям будет о чём поговорить.
Конечно, я должен поблагодарить всех, кто вместе со мной этот цикл делал. Редактора Сашу Яковлеву, которая героически всё это терпела и вместе со мной подбирала литературу, режиссёра Ирину Оренову, монтажёра Артёма Келлера, всех операторов, которые менялись, потому что выдержать такой марафон подряд могли только мы с Яковлевой, конечно, спасибо «Дождю». Особенно я хочу поблагодарить зрителей и читателей: и тех, которые приходили, и тех, которые это смотрели, и тех, которые дочитывают сейчас второй том. Уверяю вас, ребята, без вас вся литература на фиг никому не нужна. Спасибо! Пока!
