Время игры - [103]

Да уж, что полезен, то полезен. Историю подлинного возникновения Израиля Сашка знал хорошо и на самом деле мог поспособствовать.

— Вы чем собираетесь ехать? — поинтересовался на прощание Славский.

— Время не ждет, полечу аэропланом.

К этому времени уже действовало несколько регулярных трансъевропейских воздушных линий, обслуживаемых французскими «Бреге» и немецкими «Юнкерсами», берущими на борт 6–8 пассажиров. С ними успешно конкурировали юго-российские модернизированные «Муромцы», двадцатиместные, впервые в мире оснащенные буфетом с подачей горячих блюд, баром и даже туалетом.

— Не боитесь лететь? Я вот так и не смог решиться…

— Чего уж. Пароходы тонут, поезда сходят с рельсов, а чтобы пассажирские аэропланы падали — я пока не слышал. Слетаю, вернусь, и мы еще увидим небо в алмазах…

Славский неожиданно громко засмеялся, хлопнул Шульгина ладонью по плечу.

— Конечно, конечно, скатертью дорога, как говорится…

Но в глазах его снова мелькнул опасный огонек, и Сашка подумал, что слегка теряет над собой контроль. Алмазы алмазами, о них и шла речь, но вот дословная цитата из Чехова в устах новозеландца прозвучала чересчур нарочито.

Если, конечно, сам англичанин читал или смотрел «Дядю Ваню». Однако если он работает в России много лет, еще с мирных времен… Посещение общедоступных театров весьма способствует изучению языка и национального менталитета аборигенов страны пребывания…

…На встречу с Воронцовым Шульгин, в очередной раз с помощью Джо гарантировав себя от возможной слежки, явился одетый неброско, но прилично, как одевались здесь многочисленные, не слишком еще разбогатевшие русские коммерсанты и средней руки чиновники государственных представительств.

В отдельном кабинете ресторанчика, отделенном от общего зала невысоким деревянным барьером и малиновыми бархатными занавесками, его ждал не только Дмитрий, но и Павел Васильевич Кирсанов собственной персоной.

Шульгина это немало удивило. Неужели Воронцов успел вызвать полковника из Харькова?

— Нет, не специально я сюда примчался, — ответил Кирсанов на не высказанный вслух вопрос. — Просто так удачно сложилось. Образовались здесь у меня неотложные дела, я сегодня утром пришел на миноносце из Севастополя, позвонил Дмитрию Сергеевичу, он мне и сообщил о вашем внезапном появлении. Я, признаться, не слишком и удивился, поскольку получил уже докладные и от подполковника Орлова из Севастополя, и от полковника Максина из Одессы. О проделанной работе по паролю «Призрак». Кое-что я заподозрил сразу. Мои сотрудники — люди со способностями. Умеют в нескольких словах обрисовать не только внешность контактера, но и некие тонкости его поведения. Не сочтите за упрек, Александр Иванович, но не умеете вы до конца перевоплощаться. Как из актера-премьера, натура так и прет, хоть принца Гамлета он исполняет, хоть лакея на выходах… Ну а теперь вот и лично встретились, Александр Иванович. Душевно рад.

«Вот же мерзавец, — беззлобно подумал Сашка, — ни книжек умных не читал, ни Высшей школы КГБ не заканчивал, а чутье имеет, куда там ищейке дипломированной, что наркотики в запаянном железном ящике угадывает…»

— Следует понимать так, что заметка в газете оказалась не совсем точной и генерала Шульгина на борту яхты не было? — продолжал, поигрывая приборчиком для чистки ногтей, Кирсанов. — Или он счастливо спасся из пучины?

Прозрачно-голубые глаза контрразведчика, с которым Шульгин побывал во многих переделках, были, как всегда, ясны и даже слегка наивны. Ему бы с такой внешностью в женской гимназии литературу, а еще лучше — ботанику с зоологией преподавать. Надеть вицмундир министерства народного просвещения да еще золотое пенсне со шнурочком — самое то было бы.

— Пожалуй, что спасся. Почти сутки плавал в море, держась за обломок мачты, а потом был выброшен волной на берег, но уже в обличье экстравагантного новозеландца-путешественника…

— Так-так. Совершенно в вашем стиле. И что случилось далее?

Кирсанову, как специалисту в тайных делах, Шульгин обрисовал все подробно, не скрывая ни фактов, ни собственных гипотез. Воронцов тоже слушал с интересом, но именно как увлекательную историю, до поры до времени его не слишком касающуюся.

Только когда дело дошло до намерений фон Мюкке занять вакантное место адмирала Сушона, он оживился.

— Они что, по-твоему, мятеж на флоте устроить затевают? Не слишком реально…

— Зачем же мятеж, Дмитрий Сергеевич, — вместо Шульгина ответил Кирсанов. — Это куда больше похоже на начало операции по глубокому внедрению. Не на один даже год рассчитанную. Кое-какой информацией и я располагаю.

И не так все глупо придумано. Подразделения «Системы» свои планы строят, ваши друзья-приятели свои. Раз кусок один на всех, то съест его тот, кто всем прочим перцу задаст. Думаю, пока с господином Славским и герром фон Мюкке нам сам бог велел дружить. Поскольку интереснейшие перспективы здесь открываются. Понятно, что и те и другие на турецких националистов главную ставку делают. Сам-то генерал Кемаль-паша пока что наш преданный друг, поскольку деваться ему некуда, и за освобождение Турции от оккупантов, за собственную власть он нам нелицемерно благодарен. И считает, что и концессии наши, и русский контроль над проливами — недорогая плата за власть. До поры до времени. А в силу войдет, пообвыкнет в своей нынешней роли, непременно станет задумываться — а на кой ляд ему такие друзья? Он и сам может Турцией править, а в дипломатических играх на противоречиях великих держав всегда можно хороший куш сорвать… Так уже было с японцами, с китайцами в начале века, с братьями-болгарами…