Время и судьи без грима - [19]

— Нет, — сказал Кузнецов, — никогда в приметы не верил и не верю.

— Вот и хорошо, я тоже не верил в них, но вот теперь заколебался. Девяносто процентов дел, поступающих в облсуд, мы рассматриваем в течение месяца, а вот это дело под номером 13 поступило к нам третий раз после отмены двух приговоров. Может, и правда число 13 несчастливое?

На столе у председателя лежало небольшое однотомное дело, на обложке которого была жирным шрифтом написана цифра «13» и «1950 год». Не дожидаясь дальнейших указаний, Кузнецов взял со стола дело и пообещал, что внимательно его изучит и немедленно назначит к слушанию с выездом на место. Он знал, что дальнейшая беседа по делу для него невыгодна, мало ли что может сказать председатель, и если он будет ему поддакивать, то может связать себя по рукам еще до рассмотрения дела. Лучше в таких случаях не касаться существа дела. К тому же и Жаков не любил, как он говорил, антимоний, то есть разговоров неконкретных, а следовательно, и ненужных. Не опускался он в беседах с подчиненными и до выяснения таких вопросов, как жизнь идет или как отпуск провел. Он считал такие разговоры проявлением панибратства и был уверен, что они создают неслужебные отношения. Все это Кузнецов хорошо знал и поэтому во взаимоотношениях с Жаковым строго придерживался официальной линии.

Дело, которое поручил ему рассматривать Жаков, действительно было скандальное, и в разговорах на бытовом уровне члены суда и работники канцелярии называли его кто водным, а кто водяным. Такое прозванье дело получило потому, что проходившие по нему в качестве подсудимых трое несовершеннолетних ребят изнасиловали свою сверстницу в воде, точнее в озере, находившемся на окраине города, в котором все они проживали.

Это дело дважды рассматривалось областным судом, и оба раза председательствовали по делу пожилые женщины. Первый раз подростки были приговорены к лишению свободы от 15 до 20 лет, а второй раз от 10 до 15 лет. Оба приговора областного суда были отменены судебной коллегией Верховного суда РСФСР с направлением дела на стадию предварительного расследования. После этого дело несколько раз назначалось к слушанию, но по разным причинам откладывалось. Подсудимые находились под стражей более полутора лет. Судьи, как правило, не любят рассматривать такие дела по многим причинам, и одна из них — это утрата доказательств. С течением времени притупляется острота восприятия содеянного, меняют показания свидетели и потерпевшие, а некоторые просто уклоняются от явки в суд. Все это Кузнецов хорошо понимал, но не забывал он и об особой опасности содеянного. Об этом преступлении из-за его необычности говорили не только в том городке, где оно было совершено, но о нем прошел слух по другим городам и поселкам области.

Изучив дело, Кузнецов понял, почему оно, такое простое на первый взгляд, так долго расследовалось прокуратурой. Вначале и следствие, и суд много внимания уделяли вопросу о том, а возможно ли вообще совершить такое преступление в озере, где температура воды в это время года бывает 14–16 градусов, а то и ниже. Судебно-медицинские эксперты, привлеченные к участию в деле, давали на этот счет противоречивые заключения. Неоднократно меняли свои показания как потерпевшая, так и подсудимые.

Прокуратура в начале следствия, располагая материалами против обвиняемых, ничем не закрепила эти доказательства. А когда в суде обвиняемые от своих показаний отказались, то сразу же возникла масса вопросов: на каком расстоянии от берега находились потерпевшая и подсудимые во время совершения действий, вменяемых им в вину, какая глубина озера в этом месте бывает в первой половине июня и какая бывает температура воды. Поскольку на берегу озера в тот воскресный день находились люди, то встал вопрос и о том, могли ли они слышать крик потерпевшей, если бы она звала кого-то из них на помощь. Одним словом, чтобы ответить на все эти вопросы, поставленные Верховным судом РСФСР в сентябре месяце, надо было прокуратуре области ждать почти год. Но и проведенные замеры глубины озера и температуры воды в первой половине июня следующего года ясности в дело не внесли. Поэтому приговор суда был отменен вторично.

Кузнецов, несмотря на свою молодость (ему в то время не было еще и 30 лет), отличался крестьянской рассудительностью и честностью. Думал он не о том, как бы избавить себя от этого дела, а наоборот, как бы рассмотреть его во что бы то ни стало и притом правильно. Ему уже приходилось рассматривать «замордованные» дела, и каждый раз он находил приемлемое решение для обеих сторон — обвинения и защиты. Нашел он, по его мнению, наиболее правильный подход и к этому делу. Из дела было видно, что потерпевшая знала двоих обвиняемых еще до совершения ими с ней непристойных действий, а с одним из них некоторое время она была в близких отношениях. Заявление в органы милиции о привлечении их к ответственности она сделала не сразу, а спустя три с лишним месяца, после того, как среди ее знакомых распространился слух о ее непристойном поведении. Этот слух также дошел до ее родного брата, работавшего участковым милиционером, который дома обвинил сестру в безобразном поведении, и только тогда потерпевшая заявила, что была изнасилована. Тут же под диктовку брата она написала заявление в милицию — и делу был дан законный ход. Об этой стороне дела знали жители городка и поэтому проявляли к нему большой интерес, не говоря уже о родителях и родственниках подсудимых, которые во всем случившемся обвиняли саму потерпевшую. К таким мыслям людей подталкивало и сочувствие к подсудимым, которые уже длительное время находились под стражей.