Время и политика. Введение в хронополитику - [52]
После возбуждения против него уголовного дела представители «Белуны» решили привезти в Россию доклад о потенциальной опасности для Севера ядерных отходов советских подлодок[298]. На границе весь тираж был конфискован российской таможней. Однако наши чиновники забыли, что доклад можно разместить на сайте в Интернете, что и сделали норвежские экологи. Действующие лица этой истории воистину существовали в разном историческом времени. Российские чиновники демонстрировали уровень сознания общества модерна с присущим ему стремлением к сохранению государственной тайны и защите ведомственных интересов, приоритетом принципа суверенитета. Экологи же из “Белуны”, а также сам А. Никитин принадлежат, скорее, к пост-модерному историческому времени – это видно не только по способу трансляции информации (через Интернет), но и по тому, что для них приоритетом являются права человека, в том числе право на экологическую безопасность. Подчеркнем, что в этой ситуации ущерб России нанесли именно спецслужбы: после обвинения А. Никитина в шпионаже норвежское правительство свернуло проект дезактивации ядерных отходов на российском Севере.
Спустя десятилетие с лишним внимание общественности было привлечено к акции международной экологической организации «Гринпис», члены которой высадились на буровой платформе по добыче нефти в Баренцовом море, чтобы привлечь внимание мира к опасности добычи нефти в таком экологически хрупком регионе, как Арктика. После ареста участников акции им первоначально было предъявлено обвинение в терроризме, значительное время часть из них провела в заключении в Мурманске. При этом снова использовался принцип верховенства суверенитета – никто не имеет право вмешиваться в наши дела на нашей территории! И снова этому принципу противостоял принцип универсальности прав человека.
Возможно, в этом случае было бы логичнее использовать слово топохрон, однако оно уже используется М.Эпштейном в ином смысле.
Еще один пример распределенного хронотопа представляют собой Российские железные дороги, в которых уже полтора столетия используется только московское время, хотя поезда движутся по территории одиннадцати часовых поясов. Фритьоф Шенк, описывая споры вокруг использования универсального или локального времени на Российских железных дорогах во второй половине XIX века, в итоге которых было принято решение использовать в поездах дальнего следования только Петербургское Пулковское время, так описывает ситуацию в этих поездах: «Пассажиры дальних поездов, пересекавших многочисленные часовые пояса европейской и азиатской России, полагались на буклеты, в которых указывалось только петербургское время прибытия и отправления. В них отсутствовали указатели местного времени. Таким образом, пассажиры жили в рамках изолированного времени-пространства, ритм которого определялся из далекой обсерватории в Пулкове. Им не нужно было переводить стрелки часов в соответствии с часто менявшимся местным временем. Они находились в своего рода временном и пространственном «коконе», жизнь внутри которого разительно отличалась от жизни за пределами железнодорожного состава»[299]. Учитывая, что в XIX веке на железных дорогах использовалось два вида времени – единое, пулковское, и локальное, то сегодня, в XXI веке ситуация выглядит еще парадоксальнее – не только внутри вагонов вся жизнь идет по московскому времени, но и часы на вокзалах, где бы они не находились – в Иркутске, Чите или Владивостоке – также показывают московское время.
В заключение отметим возможность применения понятия хронотопа не только к пространственным, но и к временным феноменам, например, к политическим процессам. Интересно было бы рассмотреть хронотоп циклических процессов (хронотоп выборов в малых городах либо в мегаполисах), хронотоп бюджетного процесса (для столиц и вторых городов субъектов Федерации). Важные характеристики таких циклических хронотопов – степень их ритмичности или, наоборот, аритмии (аналогично сердечному ритму в медицине). Если включить в хронотоп бюджетного процесса, наряду с собственно властными структурами, группы интересов[300], можно говорить уже о степени синхронизации во времени и согласованности в пространстве активности правительственных и неправительственных организаций. В этом случае весь бюджетный процесс предстает как составная часть публичной политики. Есть резон исследовать и хронотоп правовых инноваций, а также реформ определенного вида, с участием или без участия экспертного и гражданского сообществ.
Использование концепта хронотопа могло бы стать полезным для развития современных теорий социального действия, например представлений Петра Штомпки[301], а также теории структурации Энтони Гидденса, тем более что последний вплотную подошел к включению в свои конструкции понятия «хронотоп». «Онтология пространства и времени, конституирующая социальные практики, – подчеркивает Гидденс, – является основой концепции структурации, которая исходит из временности и, таким образом, в каком-то смысле из истории»
