Время героев: рассказы, эссе - [4]
– Тварь какая, будет мне тут еще антисанитарию разводить да заразу приносить всякую! – крикнула молодая жирная торговка в заляпанном сером халате.
Раздался дружный гогот молодых азербайджанцев, кинувших хот-дог.
– Валынтина, эта твар третий за сегодня, скоро будим звезды тибе на палатке рысоват, как на самалетах за сбитого! Га-га-га-га-га! – заржал один из них.
Она докурила, бросила окурок на землю и направилась к своему ларьку.
– Витьк, хорош филонить, ящики пустые иди забирай! – крикнула она еще раз, грузчику, который лузгал семечки, крикнула и чему-то улыбнулась.
Бомж Валерка неопределенного возраста сидел, прислонясь спиной к стене вестибюля метро и вытянув перед собой синюшные, все в кровоподтеках ноги, похожие на два куска рубероида. Он что-то ел, методично доставая какие-то куски из дырявых авосек. Подняв мутные глаза, он увидел у забора напротив загнанную собаку, которая тяжело дышала и отрыгивала куски непрожеванной сосиски.
– На, возьми, что ль? – протянул он ей.
Собака обнюхала, взяла с опаской зубами, и, не сводя с Валерки глаз, стала жевать.
– Во, вишь как? – усмехнулся Валерка. – Без еды оно тяжко… На вот еще тут… Поправься…
Он неспеша собрал сумки и пошел по направлению к парку, заглядывая по пути в урны.
Начала падать с неба первая октябрьская крупа.
Валерка остановился, посмотрел на небо, поднял воротник куцего пальто и двинулся в глубь парка.
Собака семенила за ним.
Они прожили вместе еще три дня. Слоняясь по парку и добывая случайную пищу. А потом стало совсем холодно, и пошел настоящий снег.
Тяжело.
Вечером четвертого дня он добрел до палатки с надписью «Шаурма», постучался и потянул на себя дверь.
Его сразу обдало запахом мяса, лука и жирным обволакивающим теплом.
Он поставил на пол палатки объемистый целофановый пакет и сказал:
– Беслан, дай четвертачок, я тут товар принес.
Макс
Макс – породистый, достойный во всех отношениях пес.
Хотя иногда он ведет себя как настоящая свинья. Mакс – подонок. Спровоцирует драку, поперекает всех и съебывается.
Макс – симулянт; если он случайно обгадил себе лапы, за что неминуемо от меня получит, начинает хромать и оглядываться, заметила ли хозяйка, как болят его несчастные, свежеобосранные ноги.
Макс бесконечно еблив и любит всех сук, независимо от возрастов и размеров.
Макс – подарок первого мужа.
Макс любит, когда я беру его на колени, но сам никогда не просится.
У Макса больной позвоночник. Больной позвоночник Макс не симулирует никогда, хотя на руках проебывать время ему нравится, он даже поскуливает. А может быть, он скулит от боли, но я стараюсь об этом не думать.
Макс – мужик. У него уже есть свои дети. Дети умные, красивые, хорошо воспитанные и даже, не побоюсь этого слова, гениальные, потому что у них самый лучший в мире отец.
Я достаточно сильно привязалась к нему за это время, и мне немного стыдно перед ним… но он стал предсказуем, и в этом его беда.
Все его фортели и финты ушами стали однообразны и скучны.
В общем, Макс мне надоел. Оставляю его тебе. Думаю, тебя он еще позабавит.
Иван Федорович снял с себя кожаную маску, отстегнул от стены цепь от ошейника, снял с себя ошейник, затем латексный костюм с пришитым на заднице хвостом, аккуратно сложил все это в дипломат. Плюнул в стоявшую перед ним миску с «Педигрипалом».
Затем надел рубашку, костюм, повязал галстук.
Еще раз перечитал записку Ольги, которую она прилепила к зеркалу в прихожей для своей подруги Наташки.
Взял Ольгину губную помаду и написал в конце ее записки: «ХУЙ ВАМ, А НЕ МАКС».
Вышел из подъезда. Подошел к таксофону. Позвонил сыну. Спросил, как у него с сессией. Услышал дежурное: «Хорошо».
Сказал, что вернулся из командировки. Скоро будет.
Сука. Пизда. Чего ей не хватало?
Денег? Прихотей? Все… все ведь отдавал…
А мне? Мне ведь так мало надо было.
Нет.
Надоел.
Скучно ей, видите ли… Не то. Наташке, блядь, написала. Твари этой убогой. Она в жизни книги не прочла. Тоже мне, хозяйка. Посредственность, бля.
Дошел по набережной до «Рэдиссон Славянской». Поднялся на мост.
Вода.
Глупость…
Вынул из карамана Ольгину фотографию.
Посмотрел.
Положил обратно.
Хватит.
– …Тело немного разложилось. Но основные моменты присутствуют. Посмотрите, пожалуйста, – сказал очкастый, с таксообразным лицом, санитар.
Две женщины подошли к телу, накрытому простыней. Откинули простынь. Одновременно склонились над ним.
– Ваня… – с ужасом отпрянула та, что постарше.
– Макс?.. – недоумевающе сказала та, что моложе, обращаясь к санитару. – Зачем?.. Так ведь… так ведь очень сложно…
– А вы… Вы работали с ним? – спросила та, что постарше, в ужасе закрыв лицо руками.
– Нет. Я вообще не работаю. Я собак развожу, – ответила та, что моложе.
Она почесала нос, облизнула губы и, внимательно оглядев санитара, спросила его: – А вы собак любите?..
С Новым годом
Москву охватила традиционная предновогодняя лихорадка. Толпы людей сновали, подобно муравьям, в панике покидающим развороченный муравейник.
Хаотично и практически бесцельно.
Стая беспризорных ребят, от 12 до 15 лет, взъерошенных и оборванных, сгрудилась в бесплатном туалете напротив метро «Краснопресненская» и что-то с жаром обсуждала.
Главный герой нового романа Сергея Минаева — Москва… Этот город не делает людей лучше и очень скоро избавляет от иллюзий, но его огни так загадочно мерцают по ночам, что люди невольно начинают мечтать о невозможном. Одни только и делают, что ведут интеллектуальные беседы; другие окружают себя дорогими вещами, наслаждаясь своим индивидуальным раем; третьи тяжко работают за гроши… Но все они мечтают, и их мечтами пронизан сам воздух мегаполиса.И хотя автор сочувствует своим персонажам, он мастерски переходит от юмора к иронии, от иронии — к сарказму.
В новой книге «Тhе Телки» Сергей Минаев возвращается к манере своего культового романа «Духless». Только сейчас его главный герой Андрей Миркин — классический представитель поколения двадцатипятилетних жителей российских мегаполисов. Он светский журналист, активный тусовщик и ловелас. Андрей одновременно крутит два романа, ловко манипулируя девушками. Они ищут любви — он ищет развлечений в интерьерах московских клубов, ресторанов, офисов и спален. Но однажды все вокруг начинает рушиться и жизнь, казавшаяся такой яркой и успешной, внезапно превращается в триллер.А главная героиня книги — Любовь.
Александр Исаев счастлив: его приняла в свое лоно корпорация «Республика Детства». Это его мир: карьера, объемы продаж, рост личных доходов, бесконечные интриги…Между тем семейная жизнь дает трещину, его мучают бессонница и оглушающее чувство одиночества. А офисные забавы постепенно раскрывают перед ним дно жизни, куда не каждый решится заглянуть…С ним остается его любовь. Но может ли спасти любовь, когда вокруг рушится привычный мир?..
Андрей Миркин, герой романа «The Тёлки», сделал блестящую карьеру на телевидении: он ведущий популярного шоу на молодежном канале. Известность вскружила ему голову, девушки не дают проходу, а лгать приходится все чаще, даже самому себе. Но однажды он встречает ту, с которой может быть настоящим... или так только кажется?
Талантливому специалисту по пиару, «медийщику», в принципе всё равно, на кого работать, – он фанатик самой медиа, то есть СМИ. Поэтому он переметнулся из одного лагеря в другой, разрабатывая изощрённые схемы PR-ходов, вплоть до «информационного теракта». В конце концов он сам становится жертвой PR-акции, где люди гибнут уже всерьёз…«Когда из стеклянных дверей метро выплеснулась на улицу первая порция людей, готовящихся начать трудовой день, где-то слева бухнул взрыв. То есть сначала никто и не понял, что это был взрыв.
Поколению 1970–1976 годов рождения, такому многообещающему и такому перспективному. Чей старт был столь ярок и чья жизнь была столь бездарно растрачена. Да упокоятся с миром наши мечты о счастливом будущем, где все должно было быть иначе… R.I.P.…Я не могу позволить себе, чтобы в моей машине на заднем сиденье валялась книга с названием «Комбат атакует» или «Спецназ выходит на связь». Я не смотрю «Бригаду», не люблю русский рок, у меня нет компакт-диска Сереги с «Черным „бумером“. Я читаю Уэльбека, Эллиса, смотрю старое кино с Марлен Дитрих.
Все шесть пьес книги задуманы как феерии и фантазии. Действие пьес происходит в наши дни. Одноактные пьесы предлагаются для антрепризы.
Я набираю полное лукошко звезд. До самого рассвета я любуюсь ими, поминутно трогая руками, упиваясь их теплом и красотою комнаты, полностью освещаемой моим сиюминутным урожаем. На рассвете они исчезают. Так я засыпаю, не успев ни с кем поделиться тем, что для меня дороже и милее всего на свете.
Дядя, после смерти матери забравший маленькую племянницу к себе, или родной отец, бросивший семью несколько лет назад. С кем захочет остаться ребенок? Трагическая история детской любви.
Рассказы, написанные за последние 18 лет, об архитектурной, околоархитектурной и просто жизни. Иллюстрации были сделаны без отрыва от учебного процесса, то есть на лекциях.
Что делать монаху, когда он вдруг осознал, что Бог Христа не мог создать весь ужас земного падшего мира вокруг? Что делать смертельно больной женщине, когда она вдруг обнаружила, что муж врал и изменял ей всю жизнь? Что делать журналистке заблокированного генпрокуратурой оппозиционного сайта, когда ей нужна срочная исповедь, а священники вокруг одержимы крымнашем? Книга о людях, которые ищут Бога.
Книга Андрея Наугольного включает в себя прозу, стихи, эссе — как опубликованные при жизни автора, так и неизданные. Не претендуя на полноту охвата творческого наследия автора, книга, тем не менее, позволяет в полной мере оценить силу дарования поэта, прозаика, мыслителя, критика, нашего друга и собеседника — Андрея Наугольного. Книга издана при поддержке ВО Союза российских писателей. Благодарим за помощь А. Дудкина, Н. Писарчик, Г. Щекину. В книге использованы фото из архива Л. Новолодской.