Время «Ч» - [51]

— Разрешите представиться. Начальник заставы майор Подлесный. Здравствуйте, Иван Петрович! — Они обменялись крепким рукопожатием. — Прошу на заставу. Посмотрите, как живут нынешние пограничники…

Пройдя увитое виноградной лозой крыльцо, они вошли в здание. Сахненко с удовольствием окинул взглядом холл: широкая ковровая дорожка, в нише — стройный ряд шинелей. Усмехнулся, заметив надпись «Заправься!», сделанную прямо на поверхности большого зеркала.

Сахненко и начальник заставы поднялись на второй этаж, заглянули в одно из спальных помещений; аккуратно заправленные кровати, возле каждой — коврик, белая табуретка.

Затем они прошли в комнату Боевой Славы — настоящий маленький музей. Сахненко рассматривал фотографии, сделанные фронтовыми корреспондентами, узнавал лица боевых друзей. Прикоснулся рукой к реликвиям, найденным молодыми воинами на местах былых сражений: поржавевшая каска, граненый русский штык, исковерканный взрывами пулемет «Максим» — не его ли? С удивлением увидел на стенде свой портрет — молодцеватый ефрейтор смотрел смело и немного даже дерзко, словно хотел сказать: «Что, Ваня, не узнаешь?»

— Иван Петрович, — прервал его раздумья офицер. — Давайте пройдем на пост технического наблюдения. Это недалеко… Поглядите, как мы несем службу.

Рядом с заставой стоял небольшой приземистый домик, прочно вросший в скалу цементом и бетоном. Над ним медленно кружилась продолговатая антенна.

По каменным ступеням они спустились вниз, открыли дверь — и сразу попали в полумрак большой комнаты, заставленной аппаратурой: таинственно мерцали розовые неоновые лампочки, светился экран локатора, гудели генераторы…

Сахненко сел в кресло оператора. Яркий луч описывал круг, и за ним, как по велению волшебной палочки, вспыхивали знакомые очертания берега, плывущие в море маленькие «утюжки» кораблей, зеленые барашки волн…

Возвращаясь на заставу, Сахненко взволнованно думал: «Да, вот она теперь какая — пограничная служба… Не пост наблюдения, а научная лаборатория!»

На крыльце их ждал дежурный.

— Весь свободный от службы личный состав собран для беседы! — радостно доложил он.

Сахненко вошел в зал и… оробел.

А солдаты смотрели на него внимательно, с любопытством. Они ждали, что расскажет им ветеран.

4

Пограничные заставы Крыма в течение многих суток сдерживали массированный натиск врага. Отходя к горам, они были отрезаны от основных сил армии. Отчаянно пробивались наши воины к Севастополю. Из пограничников, вышедших из окружения, был сформирован отдельный стрелковый полк. Командиром полка назначили майора Рубцова — он вывел из «кольца» самую большую группу пограничников.

Вблизи казарм морского училища Рубцов впервые обходил строй своего полка: худые, осунувшиеся лица, выгоревшие, прожженные огнем гимнастерки с зелеными петлицами, побуревшие от крови бинты на ранах… Казалось, что могут сделать эти люди против вооруженного до зубов, получившего свежее подкрепление врага? Но Рубцов знал: это были уже закаленные в войне солдаты, каждый из них стоил десятерых…

Маленький, коренастый Сахиенко стоял на левом фланге. Он сразу узнал Рубцова. До войны этот офицер служил в штабе войск округа и как-то на окружных соревнованиях по стрельбе вручал ему приз за первое место.

«Вспомнит он меня или нет?» — взволнованно думал Иван.

Рубцов прошел мимо, взгляд его был сосредоточенным, строгим. Неожиданно командир остановился, обернулся. Чуть заметная радость вспыхнула в его глазах.

— Сахненко? — глухо спросил он.

— Так точно, товарищ майор. — Пограничник сделал шаг вперед.

— Это хорошо, что ты здесь…

И все. Пошел дальше. Затем вернулся, встал на большой камень так, чтобы его видели и слышали все, и, громко, четко выговаривая каждое слово, стал говорить:

— Товарищи, нам поручено оборонять район Балаклавы. Хочу, чтобы вы знали правду: это один из самых тяжелых участков. Враг, не считаясь с потерями, рвется к Балаклавской бухте, стремясь захватить выгодную стоянку для своих кораблей и отсюда наносить удары по морским коммуникациям Севастополя…

Рубцов на какую-то секунду замолчал, затем чуть тише сказал:

— Не буду от вас скрывать: нас, пограничников, специально направили на этот участок… Командование верит, что мы выстоим.

Прибыв на рубеж обороны, Рубцов сразу оценил обстановку: противник овладел господствующими над местностью высотами. Когда он подтянет артиллерию, то на головы пограничников обрушится шквал снарядов и мин. А посему — первым делом нужно строить надежные укрепления. Дни и ночи пограничники долбили камень, прокладывали траншеи, ходы сообщения, сооружали блиндажи.

Вскоре фашисты начали штурм. Они пытались с ходу овладеть этим важным рубежом. Но пограничники выдержали первый удар, отбили все атаки врага. В те дни ствол пулемета Сахненко был раскален добела, краска пузырями вскипала на нем.

15 декабря 1941 года гитлеровское командование отдало приказ о «последнем большом наступлении» на Севастополь. Около трех суток шло беспрерывное сражение. И вдруг — радостная весть облетела всех защитников города: наши войска успешно провели Керченско-Феодосийскую десантную операцию. Фашисты были вынуждены прекратить активные боевые действия под Севастополем, перебросили часть сил на Керченский полуостров. На Балаклавских высотах наступило относительное затишье. Не осмеливались гитлеровцы атаковать позиции пограничного полка, но зато усилился артиллерийский и минометный обстрел. А снайперы противника буквально не давали ходу нашим бойцам. Передвижение осуществлялось только ночью.