Время «Ч» - [43]

— Кому же они теперь нужны? — строго спросил Новиков.

— Точно не знаю. Но мне кажется, это интересует американскую разведку… Сразу после капитуляции Японии я встретил в Токио Коки Асидо. Он сообщил, что генерал Исии находится в руках американцев, они обращаются с ним весьма почтительно. «Не пропадай, — сказал мне тогда Асидо, — мы еще будем на коне». Но я не хотел больше иметь с ними ничего общего.

— И все же пришлось?..

— Да!.. — Алёхин впился пальцами в переносицу. — Поймите!.. Они заставили меня! Коки Асидо сейчас руководит какой-то неофашистской организацией. Это страшные люди! Они готовы на все! Я спасал свою жизнь…

— В этой ситуации вы могли явиться с повинной. А вы сделали все… — Новиков рубанул ладонью воздух. — Все, чтобы доставить иностранной разведке сведения, наносящие ущерб безопасности нашего государства! Осознаете это?

Алёхин затравленно посмотрел на капитана, тоненькая голубая жилка на его виске набухла, затрепетала.

— Прошу учесть, что я во всем добровольно сознался.

— Я не представляю органы правосудия. Но когда на остров прибудет следователь, я сообщу ему об этом.

Начальник заставы по узкой, отполированной дождями и солдатскими сапогами тропинке шел к наблюдательной вышке. Сизые облака тяжелым сплошным пластом легли на небо. Где-то там, за горизонтом, бесшумно полыхали молнии.

Новиков шел и думал о нарушителе — об этом странном человеке, с которым его столкнула судьба.

Под конец Алёхин не выдержал. Сухое рыдание забулькало в горле.

— Будь проклят этот мир! — истерично крикнул он. — Разве я виноват, что русский по крови и обличию родился среди отщепенцев, с детства внушавших мне свой образ мышления?.. Младенец, попавший в волчью стаю, никогда не станет человеком. Но разве он виноват?

Размазывая по колючим щекам потоки слез, Алёхин еще что-то бормотал, всхлипывал. Но потом внезапно утих, словно у него кончился завод, голова безвольно упала на грудь.

Это был какой-то короткий обморок, после которого Алёхин встрепенулся и уже нормальным, но ужасно уставшим голосом произнес:

— Простите, господин капитан, я смертельно хочу спать.

…Начальник заставы поднялся на смотровую площадку.

— Признаков нарушения государственной границы не обнаружено! — доложил молодой пограничник.

Шхуна, прикованная к якорю, по-прежнему качалась у скалы. Там еще не знали, что их акция провалилась. Алёхин сказал, что согласно плану она будет ждать его двое суток. Если кончится шторм, синдо[8] должен имитировать поломку двигателя…

Новиков облокотился о перила. Неожиданно он вспомнил, как когда-то давно, еще в училище, их курс встречался с ветераном-пограничником.

Тогда кто-то спросил:

— Какое качество для пограничника самое главное?

Ветеран усмехнулся и сказал:

— Ну, как обычно отвечают на этот вопрос? Сила воли, мужество… Правильно? Только я хотел бы выделить вот что — добросовестность.

Курсанты зашумели, недоуменно переглядывались.

— Не понятно? — ветеран снова усмехнулся. — Сейчас поясню… Представьте, приходит на службу молодой офицер. Подавай ему сразу схватки с «матерым шпионом»! День идет, другой — ничего такого не происходит. И человек может сникнуть, расслабиться… Тут-то это самое — «долгожданное» — и нагрянет… Умение постоянно находиться в боевой готовности, годами поддерживать в себе чувство бдительности ради одной неожиданной секунды схватки — вот что главное для пограничника. — Ветеран немного помолчал и потом тихо добавил: — А для того чтобы быть добросовестным в этом смысле, нужны и сила воли и мужество…

Новиков улыбнулся, посмотрел в сторону океана. Далекие всполохи освещали его лицо…

Время «Ч»

Рассвет медленно вползал в долину. На серовато-синем небе тускло блестели утренние звезды. У высокой корявой скалы проступали очертания маленького домика пограничного поста. Рядом с ним на шесте развевался красный флаг. Озябший часовой, переминаясь с ноги на ногу, то и дело нетерпеливо поглядывал на вершину горы, из-за которой должно появиться солнце.

Долина зажата двумя хребтами. Если встать лицом к восходящему солнцу, то за левым хребтом — застава и вся наша Советская страна, а по гребню правого проходит граница.

Зимой долину заваливает снегом, оба хребта становятся неприступными — не пройдет ни человек, ни зверь. А летом, впитав в себя талые воды, здесь растет удивительно сочная трава. Пастухи пригоняют через перевал отары овец, табуны коней, и пограничники вместе с ними спускаются в долину и несут службу на самой линии границы.

В 04 часа 30 минут по местному времени дежурный по посту тихо вошел в спальное помещение и, положив руку на плечо младшего сержанта Олега Гладкова, прошептал:

— Вставай, земляк. Пора…

Гладков сразу открыл глаза и сел на кровать. Он был старшим пограничного наряда, которому предстояло выйти на охрану границы. Дежурный хотел разбудить двух других солдат, но младший сержант остановил его:

— Не надо. Пусть еще поспят.

Олег вышел из домика, по каменистой тропинке подбежал к ручью, который в этом месте падал с уступа маленьким водопадом. Широко расставив ноги, Гладков подставил спину под ледяную струю. И сразу же по телу разлилась бодрость, на плечах заиграли мышцы. Казалось, горная вода передала ему свою силу.