Время быть смелым - [37]

— О чём это он? — Тихо спрашиваю я.

— Ни о чём! — Отрезает отец и выключает телевизор. — Нечего смотреть всякую ерунду и слушать идиотов! Всех не переслушаешь, а нервы себе трепать не за чем.

— Это значит что? — Не унимаюсь я, ведь я же не смотрел всю передачу и из обрывков этой одухотворенной речи услышал только часть. — Они собираются что, сажать за это? Или лечить? Или как?

— Никак! — Снова очень категорично заявляет папа. — Они просто языками чешут, а мама их слушает зачем-то! В этой стране всегда было полно идиотов наверху, и ничего, прожили как-то, и дальше проживем! Что ты вечно слушаешь всяких умственно отсталых!

Папа машет рукой на маму и уходит в спальню. Я знаю, что он сейчас пойдёт на балкон и выкурит одну сигарету. Он нервничает, его тоже задел этот мужик из телевизора. Я присаживаюсь рядом с мамой на широкий подлокотник кресла. Мама гладит меня по голове.

— Не переживай ты так, правда, — пытаюсь успокоить её я.

У неё по щеке катится слеза.

— Ты же знаешь, что мы тебя очень любим, Тёма? — Глядя мне в глаза, спрашивает она. — Ты же знаешь, что мы никому не позволим тебя обидеть?

— Угу, — киваю я и обнимаю маму. — Всё нормально, мам, честно! У меня всё хорошо.

Я успокаиваю её, потом мы идём на кухню пить чай. Я говорю, что и правда, ей не стоит смотреть телевизор и надо поменьше читать газет, чтобы не расстраиваться.

— Если бы меня и нашей семьи это не касалось, — говорит она, — то я бы, может, и не читала.

Мы потом долго молчим и пьём чай. Мне очень хочется рассказать маме обо всём, что происходит, о Волгиной, о Диме, обо всём, что гложет мою душу, но я не могу. Мама и так переживает слишком сильно, она и так вся на нервах из-за своего неудавшегося сына, так что мне лучше бы прикусить язык и делать вид, что всё отлично. Мы долго сидим на кухне. Мама расспрашивает, как у меня дела. Я отвечаю, что дела идут замечательно и жизнь моя просто прекрасна.

На следующий день в школу я не иду. Вернее, я выхожу из дома как будто в школу, но еду к Андрею. Он тоже прогуливает институт. Мы валяемся на кровати, пьём вино, я долго рассказываю ему обо всём, что произошло.

— Дима твой сволочь последняя, — говорит Андрей, — а Оли-то этой ты чего так боишься?

— Ты что, не понимаешь? — Удивляюсь я. — Она же всем растрындит в соцсетях, в этом своём долбанном Контакте! Я знаю её — та ещё сплетница! А там дело пары дней, чтобы вся моя школа узнала. И тогда это будет конец.

— Так поговори с ней…

— Она и слушать меня не станет. Она теперь даже прикасаться ко мне не хочет…

— Вот дура.

— Да ну её к черту! Только бы никто не узнал.

Я провожу у Андрея весь день, и уже под вечер мне приходит СМС от Димки. «Срочно! Быстро! Удали свою анкету с сайта!» — кричат буквы. Только я дочитываю, даже не успеваю задать себе ни одного вопроса, Сорокин звонит. Я некоторое время сверлю экран мобильника взглядом, потом нажимаю «ответ», но ничего не говорю. Даже дежурного «Привет».

— Некогда объяснять, — как будто шёпотом быстро тараторит Димка. — Сейчас же удали свою страницу с того сайта знакомств! Быстро! Это очень важно…

— С чего бы? — Спрашиваю я, но на том конце уже раздаются короткие гудки.

Я матерюсь и быстро начинаю набирать адрес сайта в браузере телефона. Я промахиваюсь пару раз по виртуальным клавишам, снова матерюсь, и мной овладевает паника. Что это Сорокин так волнуется? Даже СМС мне прислал и даже перезвонил. Очевидно, что говорить он не мог, поэтому и бросил трубку. Что такого может случиться с моей анкетой? Может быть, пришло время, когда его прижали дружки-гопники, и он слил им все ресурсы, чтобы остаться не битым. Наверное, кто-то заподозрил его в чём-то, и Сорокин сразу всё слил. А потом решил предупредить меня. Похоже на то. Я пытаюсь войти на сайт, но с телефона почему-то не получается. Если всё так срочно, что Димка даже позвонил, то надо действовать быстрее.

— Твою мать! — Ругаюсь я и обращаюсь к Андрею. — Мне комп нужен срочно!

Он кивает на ноутбук на столе. Я быстро открываю сайт, набираю логин, пароль и удаляю свой профиль.

— Что за паника? — Спрашивает Андрей.

Мы говорим о Димке. Андрей всегда был скептически настроен по поводу него. Он не доверял ему. А сейчас, я думаю, что-то совсем не так. Я до сих пор, конечно, злюсь на Сорокина из-за того парня, которого даже не знаю. Но дело ведь не в этом. Дело в том, что он поступил как самый настоящий предатель. А теперь… Теперь, мне кажется, он и не был никогда искренним. Мне кажется, всё это было игрой. Он узнал очень многое, он узнал про эти сайты, про то, как знакомиться, что говорить… А теперь они просто хотят поймать ещё одного… Теперь Сорокин с ними. Он предупредил меня, конечно, спасибо ему, но он с ними заодно. А значит, если меня и прижмут когда-нибудь в подъезде его ребята, он не вступится. Если в школе меня разорвут на части, он ни слова не скажет. Теперь от него — только короткие гудки. Короткие гудки — это значит «я тебя предупредил, у меня тут дела поважнее, у меня тут компания друзей». Это значит «ты же понимаешь, я могу только отложить момент, когда вместе со всеми буду пинать тебя по почкам». Это значит, он определился. Я много читал о таких раскладах. Признаться самому себе в том, что ты педик, не так-то просто. Многие предпочитают обманывать себя всю жизнь. Ну спасибо, что хоть предупредил, Дима.