Время будущее - [9]

Мы никогда не знаем, как поведут себя сэрасы, и все же, мне кажется, они вряд ли позволят нам вмешаться в ход событий. Мы действуем методом проб и ошибок. На этот раз нам снова придется рисковать, подвергая опасности один из двух оставшихся челноков с несколькими пилотами на борту. Радиоактивные обломки подорвавшегося корабля, несомненно, таят для них угрозу, не говоря уже об опасности, исходящей от сэрасов.

Меня не радовала мысль посылать наших людей к месту катастрофы. Мы уже потеряли эскадрильи Земного Флота в какие-то пять минут, когда сэрасы впервые атаковали нас, и я больше не хотела отправлять людей на смерть.

Ближайший к нам серый корабль двигался по обычной орбите, никак не реагируя на события в районе астероидного пояса. Пока все шло хорошо.

Я взглянула на показания датчиков.

— Мы получили идентификационный сигнал?

Ли взглянула на экраны с поступившими на этот момент данными из района взрыва и нахмурилась, как будто отсутствие идентификационной записи оскорбляло лично ее.

— Нет, мэм. Радиация после взрыва мины мешает прохождению сигнала. Да и сам корабль сейчас представляет собой раскаленный осколок.

Мы должны знать, откуда прибыло судно. Возможно, оно пыталось доставить нам послание от Конфедерации или с Земли. А это означало бы конец нашей изоляции. Правда, погибший корабль мог быть всего лишь очередным разведчиком. Я потерла шею в том месте, где был вживлен имплантат.

— Хорошо. Мы пошлем космический аппарат, хотя подготовка займет немало времени.

Аппарат — полуразбитый робот, оснащенный основными датчиками и ограниченный в своих движениях, предназначался для исследования геологического состава астероидов. Он один уцелел из пяти имевшихся когда-то на станции. После появления сэрасов мы изменили датчики робота, так что теперь его можно было использовать при ремонте отражателей. Этот аппарат позволит нам по крайней мере не рисковать людьми.

Ли кивнула и послала сообщение в технический отдел, но Баудин, узнав о моем решении, пришел в разочарование.

— Аппарат не сможет доставить корабль на станцию, — возразил он. — А что, если на его борту находятся уцелевшие при взрыве люди?

— В таком случае мы восстановим судно. Но сначала нужно получить точную информацию о том, что там происходит.

В душе я хорошо понимала Баудина: его раздражала наша вынужденная уступчивость сэрасам, сознание того, что единственный из возможных для нас путей сопротивления состоит в том, чтобы ничего не предпринимать. Вместе с тем вероятность того, что на подорвавшемся корабле кто-то остался в живых, была чрезвычайно мала, и Баудин не мог убедить меня рисковать людьми без веских на то оснований.

Главный вопрос: почему сэрасы позволили судну войти в систему Абеляра? Возможно, его появление застало их врасплох, и когда неожиданно взорвалась мина, сэрасы решили, что дело сделано и не стоит добивать обреченный на гибель корабль.

Если, конечно… Я попыталась припомнить во всех подробностях последний сеанс общения с ними. Вели ли они себя на этот раз как-то иначе? Если сэрасы действительно утратили бдительность, мы могли бы попытаться отправить челнок через «черный ход». К сожалению, на Иокасте нет кораблей, способных к полетам в гиперпространстве, но остались пара шаттлов, два старых истребителя и несколько грузовых судов, таких, как, например, «Королева».

Возможно, сэрасы действительно вели себя во время нашей последней встречи несколько иначе, чем обычно. На мысль об этом меня наталкивал ряд новых ощущений, испытанных во время сеанса. Но это не было отсутствие реакции или ее замедленность. Скорее, я почувствовала их небывалую целеустремленность и силу воли. Шум голосов в моем мозгу во время сеанса нарастал, как будто их хор увеличивался, и все они звучали в унисон, выражая согласие. Следовало хорошенько поразмыслить над ситуацией.

— Я буду в своем кабинете. Свяжитесь со мной, как только появится новая информация.

День первый, 9:00 утра

Даже теперь, спустя несколько недель после покушения, беспорядок в моем кабинете все еще бросается в глаза. Расследование Мердока ни к чему не привело, преступника так и не нашли, выяснили лишь, что бомба была небольшим самодельным устройством. Она должна была, по мнению службы безопасности, скорее напугать, нежели убить меня. Если это так, то с поставленной задачей неизвестный преступник вполне справился. При одной мысли о том, что произошло, меня начинало тошнить, хотя во время взрыва меня не было в кабинете. Правда, в последние дни навалившаяся усталость заглушила страх, и беспорядок в кабинете стал просто неудобством, не вызывая больше в душе тяжелых ощущений.

На письменном столе до сих пор валялись осколки оборудования, компоненты световой панели и пульта, а нижняя часть двери кабинета и пульты связи покрывали почерневшие вмятины и трещины. Главный банк данных был разрушен, и его темный монитор придавал небольшому помещению вид запустения. Единственный уцелевший интерфейс стоял на столе посреди хаоса осколков и обломков. На стене рядом с дверью косо висела большая гравюра, взрыв не смог повредить ее прозрачный контейнер. Эта гравюра пережила две мировые войны, три большие экономические депрессии и наводнение дельты Амазонки. Мой предшественник, который помогал правительству Мейджи в строительстве сталелитейного завода, привез ее в Германию из Японии.