Время Алексея Рыкова - [41]

В принятии этого документа участвовал и Рыков, который, хотя и имел на съезде совещательный голос (от большевистской фракции Московского Совета), был введён в его Редакционную комиссию по резолюциям.

Фамилия Рыкова была названа и при выдвижении кандидатов в руководящий партийный орган. По результатам тайного голосования он вновь стал членом ЦК[7].

Из конспиративных соображений состав ЦК на съезде не был объявлен. По предложению Г.К. Орджоникидзе огласили фамилии только четырех человек, получивших наибольшее количество голосов. Ими оказались: Ленин (133 голоса из 134 голосовавших), Зиновьев (132), а также Каменев и Троцкий (по 131 голосу). Все они были избраны заочно: Ленин и Зиновьев скрывались в подполье. Каменев и Троцкий находились в тюрьме.

Впоследствии подлинник списка избранных в ЦК не был найден. Считается, что в него вошли 21 член ЦК, а также 10 кандидатов в члены (фамилии двух кандидатов до сих пор так и не установлены).

Рыков оказался среди них одним из самых «старых цекистов». Как и Ленин, он был впервые избран в ЦК двенадцать лет назад, на III съезде РСДРП. Двумя годами позже, на V съезде, членами ЦК стали Г.Е. Зиновьев и В.П. Ногин, а также Ф.Э. Дзержинский (тогда от польской социал-демократии).

VI съезд переизбрал в новый состав членов ЦК ряд деятелей партии, входивших в этот руководящий орган после Апрельской конференции (кроме уже названных Ленина, Зиновьева и Ногина — А.С. Бубнов, Л.Б. Каменев, В.П. Милютин, Я.М. Свердлов, И.Т. Смилга, И.В. Сталин). Вместе с тем почти половина (10 из 21) членов ЦК были избраны в него впервые — Ф.А. Артём (Сергеев), Я.А. Берзин, Н.И. Бухарин, А.М. Коллонтай, Н.Н. Крестинский, М.К. Муранов, Г.Я. Сокольников, С.Г. Шаумян, а также бывшие «межрайонцы» Л.Д. Троцкий и М.С. Урицкий (из «межрайонцев» в ЦК в качестве кандидата в его члены вошёл и А.А. Иоффе).

Такой значительный приток новых членов ЦК был обеспечен резким количественным увеличением его общего состава — едва ли не в 2,5 раза по сравнению с избранным на Апрельской конференции. За прошедшие после неё короткие, но насыщенные событиями три месяца более чем удвоилась и численность членов партии: со 100 тыс., представленных на Апрельской конференции, до 240 тыс. в августе 1917 года.

Именно во главе этого 240-тысячного революционно-пролетарского авангарда и встал ЦК, сформированный VI съездом партии. Две трети его членов были, как и Рыков, профессиональными революционерами ещё с 90-х годов или кануна первой русской революции. Трое (25-летний Смилга, 29-летний Бухарин и его ровесник Сокольников) пришли в ряды большевиков в период её разгара, и только двое — позже (Милютин с 1910, Коллонтай — с 1915 года). Все эти революционеры по праву остались в истории как октябрьская когорта руководителей партии. Встав во главе её за одиннадцать недель до октябрьского штурма, они, несмотря на имевшиеся в их среде заблуждения и колебания, сыграли выдающуюся роль в победе пролетарской революции, её последующей вооружённой защите, а также созидании нового общества в первое десятилетие после победы Октября*.

С начала августа и до начала ноября (по старому стилю), когда Рыков входил в состав ЦК, состоялось более 20 его пленарных заседаний. Судя по протоколам, Рыков участвовал в 10 или 12 (в некоторых протоколах присутствующие не перечислены) из них. Поначалу, в августе — сентябре, его повседневная деятельность была по-прежнему связана главным образом с Москвой, с её Советом. Это было определено и одним из первых пленумов ЦК — 5 (18) августа — который, рассматривая «распределение функций по областям», постановил: «На Московскую область — четверо членов ЦК (Ногин, Оппоков (Ломов), Бухарин, Рыков)».

Так впервые в партийном документе появились вместе две фамилии (Бухарин — Рыков), которым двенадцать лет спустя Сталин придаст тенденциозно-негативное звучание.

Тогда эта скупая строчка протокола означала, что члены ЦК Бухарин и Ломов (Оппоков) должны были сосредоточиться на партийной работе в Москве и особенно в МОБ, руководившем партийными организациями центральных губерний, а Ногин и Рыков — действовать, кроме МК большевиков, также в Московском Совете. Заметим, что двое последних принадлежали к «старикам», сторонникам более сдержанной борьбы за переход власти к Советам, нежели Бухарин и его приверженцы — «левые коммунисты».

Рыков и другие москвичи — члены ЦК скорее всего не тотчас покинули Петроград. В таком случае им уже 6(19) августа стала известна резолюция состоявшегося в тот день заседания узкого состава ЦК, разоблачавшая контрреволюционный замысел созываемого в Москве Временным правительством Государственного совещания и призвавшая к массовым выступлениям протеста. Сразу по возвращении в Москву Рыков стал одним из руководителей, готовивших такое выступление. В кратчайший срок — менее чем за неделю — он провел огромную организаторскую работу. 12 (25) августа, когда в Большом театре открылось Государственное совещание, состоялась мощная однодневная всеобщая стачка, в которой приняли участие свыше 400 тыс. рабочих Москвы.

Рост революционной активности масс заставил контрреволюцию поспешить. Через 10 дней после окончания Государственного совещания, 25 августа (7 сентября), начался мятеж, рассчитанный на установление диктатуры верховного главнокомандующего генерала Корнилова. Однако исход мятежа оказался совсем не таким, каким он был задуман его вдохновителями и организаторами.