Время Алексея Рыкова - [12]

Вместе с тем теперь как-то забылось, что поначалу, так сказать, государственно-политическая география советской столицы складывалась совсем не легко — город не был приспособлен под эту «географию», она вторглась в его жизнь властно-неожиданно, размещая в особняках, дворцах, гостиницах и просто крупных зданиях, в том числе порой и жилых, учреждения центральной власти.

Так в Москве появились Дома Советов административножилого назначения. Первым и вторым Домами Советов стали именоваться расположенные в центре города гостиницы «Националь» и «Метрополь». Третий Дом Советов находился на Садово-Каретной улице, расположившись в здании Духовной семинарии и его флигелях. Здесь останавливались делегаты различных съездов и конференций, отчего вместо Божедом- ского переулка на планах Москвы появилась Делегатская улица. Пятый Дом Советов был полностью жилым и занимал бывшие доходные дома неподалёку от Кремля, в Шереметьевском переулке (ныне улица Грановского). Ещё ближе к Кремлю, на Воздвиженке, находился четвертый Дом Советов. О нем и об улице, на которой он располагался, стоит сказать чуть подробнее.

Сегодня нет такого москвича, да, пожалуй, и приезжего, хоть недолго побывавшего в столице, который не знал бы шумный и оживлённый Калининский проспект. Он берёт начало от встроенной в склон кремлёвского холма Кутафьей башни и в этой своей старомосковской части в дореволюционное время назывался Воздвиженкой — когда-то на этом месте стоял Крестовоздвиженский монастырь. Ныне её название мало кто помнит, как мало кто знает и то, что к началу 20-х годов она одной из первых очнулась от старомосковской полупровинциальной спячки, стала по-своему центральной улицей столицы.

Именно здесь, на Воздвиженке, напрямую соединенной через Кутафью башню и Троицкие ворота с Кремлём, где в 1918–1923 годах работал и жил В.И. Ленин, а также поселились Я.М. Свердлов, Л.Д. Троцкий, Л.Б. Каменев, А.И. Рыков, М.И. Калинин, И.В. Сталин и некоторые другие высшие руководители, разместился в наскоро переоборудованных помещениях ряд важных учреждений.

Не случайно, что Воздвиженка быстро потеряла свое «монастырское» название: в первые советские десятилетия она именовалась улицей Коминтерна. И тоже не случайно. У её истока, в здании, стоящем неподалёку от Кутафьей башни, напротив торца Манежа, долгие годы находился Исполком Коминтерна — ИККИ. Здесь наездами из Петрограда бывал Г.Е. Зиновьев, совмещавший в 1919–1926 годах должности председателя ИККИ и председателя Петросовета. До весны 1929 года сюда регулярно приходил Н.И. Бухарин, возглавивший ИККИ с 1926 года. Это здание как бы хранит память о работавших здесь интернационалистах, в частности об И.А. Пятницком, бывшем в начале века одним из агентов ленинской «Искры», а в 20-е — первой половине 30-х годов — секретарем Исполкома Коминтерна.

От коминтерновского здания (дом № 1) рукой подать до стоящего по той же стороне улицы дома № 5, который, согласно московским преданиям, описан Л. Толстым в «Войне и мире» как дом Пьера Безухова. Скорее всего это легенда. Но есть у него и своя, подлинно легендарная в лучшем смысле этого слова пора. В нем в первые советские годы находился Секретариат ЦК РКП (б); здесь не раз бывал В.И. Ленин, работали секретари ЦК той поры — Е.Д. Стасова, Н.Н. Кре- стинский, Е.А. Преображенский, Л.П. Серебряков, В.М. Молотов. Дом невелик, да и центральный партийный аппарат был относительно невелик. Ко времени введения в апреле 1922 года должности генерального секретаря и избрания на неё И.В. Сталина (вскоре аппарат ЦК переехал в массивные здания на Старой площади) здесь работало около 350 членов партии, примерно 240 беспартийных технических сотрудников, немногим более десятка комсомольцев.

Их всероссийский штаб — ЦК РКСМ — располагался на противоположной стороне улицы. Нынешним посетителям Центрального универмага «Военторг» невдомёк, что его здание знало иные времена. Построенное в начале века Экономическим обществом офицеров Московского военного округа, оно имело и жилую часть, один из подъездов которой вёл в квартиры, занятые в 20-е годы учреждениями, в том числе Истпартом[2], развертывавшим изучение революции и советской эпохи, а также Центральным Комитетом комсомола. В комнатах Истпарта царила тишина, зато в «комсомольской квартире» бились страсти крепнущего молодёжного союза, принимались подчас неожиданные решения: обязать 17-лет- него Сашу Жарова, едва ступившего в поэзию, немедленно создать марш советской пионерии. «Взвейтесь кострами, синие ночи…» — эти песенные слова вырвались отсюда, были подхвачены поколениями молодых энтузиастов.

И из того же подъезда в один из мартовских дней 1923 года вышел никому не известный тогда писатель Дмитрий Фурманов с авторскими экземплярами только что выпущенной Истпартом своей первой книги. Бывшему военкому не суждено было дожить до той поры, когда по соседней улице Герцена (в прошлом — Никитской) двинутся колонны с транспарантами: «Мы идём смотреть «Чапаева»!» Несколько месяцев Большой зал Московской консерватории находился в руках необычных хозяев — киномехаников.