Время Алексея Рыкова - [112]

Трудности с капиталовложениями стопорили модернизацию средств связи, новое строительство. Тем не менее воля и опыт Рыкова многое преодолевали. Так, при его активном участии развернулось строительство не имевшей тогда по протяженности (9 тыс. км) равной в мире воздушно-столбовой магистрали, обеспечившей телефонно-телеграфную связь на линии Москва — Хабаровск. «Нарком постоянно интересовался ходом строительства, — вспоминает заслуженный связист И.С. Равич. — Его внимание чувствовалось при решении сложных вопросов технического характера и материального обеспечения. Непосредственное участие А.И. Рыков принимал в комплектовании объекта квалифицированными специалистами». Поездка Алексея Ивановича на Дальний Восток по линии этой магистрали летом 1936 года оказалась его своеобразным прощанием со страной…

Когда будет исследована история руководимой им в те годы отрасли, можно быть уверенным, что рядом с его фамилией встанет немало других. Рыков никогда не работал в одиночку, умел находить людей, сплачивать и мобилизовывать их, создавая обстановку для совместной работы.

Вместе с тем лично для него обстановка становилась все более удушающей. Она была неразрывно связана с тем, что постепенно нарастало в стране, её руководстве.

Мы много и правильно пишем о подвиге трудящихся, шедших тогда немыслимо трудной дорогой. Но в атмосфере, которую несла с собой сталинщина, оживали и иные тенденции — политическая подозрительность и взаимное недоверие, ростки доносительства, неуклонно нагнетаемый социальный психоз и т. д. Поднимали голову люди, чуждые каким-либо моральным принципам, а то и нелюди, из которых скоро будут вербоваться кадры заплечных дел мастеров и просто карателей. Заметим, что жестокость и бесчеловечность методов коллективизации привела не только к неисчислимым людским жертвам, но и к внутреннему очерствению многих из тех, чьими руками она проводилась, их равнодушию к страданиям, вере в неизбежность насилия.

Есть ещё одна, вроде бы мало замечаемая нами сторона — снижение уровня высшего руководства. В корне изменились требования к его качеству. Глубокое проникновение в существо решаемых задач все более подменялось силовыми методами выполнения указаний, которые давал «зодчий социалистического общества». Так начинали называть Сталина. Редактируемая его вернейшим подручным Мехлисом «Правда» вынесла это определение в заголовок апологетической статьи, опубликованной в канун 10-летия кончины Ленина. Её автор — Карл Радек завершил её в мажорных тонах: «На Мавзолее Ленина, окружённый своими ближайшими соратниками — Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым, Калининым, Орджоникидзе, стоит Сталин в серой солдатской шинели. Он знает, что он выполнил клятву, произнесенную десять лет назад над гробом Ленина». Вот, оказывается, когда сколачивался сценарий упомянутого кинофильма «Клятва», который полтора десятка лет спустя заполонил экраны.

Рыков не принадлежал и не мог по своей сущности принадлежать к перечисленной «команде» человека в серой солдатской шинели. Более того, он был в первых рядах тех, кто постоянно находился под его тяжелым взглядом.

3 января 1933 года читатели «Правды» неожиданно — Рыков уже более двух лет почти не упоминался в печати — обнаружили помещенный в газете обширный отрывок доклада наркома связи, с которым он выступил на Всесоюзном слете ударников своей отрасли. Без увязки с содержанием доклада в нем особо подчеркивался призыв к «борьбе с правым уклоном». Через десять дней стало ясно, чем был вызван этот призыв.

12 января состоялся пленум ЦК и ЦКК ВКП (б), рассмотревший вопрос об антипартийной группировке Эйсмонта, А. Смирнова и др., «разложившихся и переродившихся людей, пытавшихся организовать борьбу против партии и партийного руководства». Пленум, «установив», что Томский, Рыков и Шмидт «поддерживали связь со Смирновым и Эйсмонтом, чем, по сути дела, поощряли их в их антипартийной работе», давали повод «рассчитывать на поддержку бывших лидеров правой оппозиции», строго предупредил «указанных товарищей». Но на деле это было не столько предупреждение, сколько подготовка к реальному шагу в окончательной расправе с ними. Готовя его, Сталин всячески стремился разъединить своих политических противников. Не этим ли объясняется заявление Бухарина на том же пленуме, что его бывшие соратники по руководству «правой оппозицией» Томский и Рыков «сделали добавочную крупнейшую и тяжелейшую ошибку»?

Впрочем, позже Сталин объединил их всех — «левых» и «правых» — политическими «судебными» процессами 1936–1938 годов. Это общеизвестно. Но стоит обратить внимание на более ранний прием такого «объединения», примененный им на XVII съезде ВКП (б).

На нем с покаянными речами выступили бывшие лидеры «левых» и «правых», в том числе Рыков. Рассмотрение каждой из этих речей по отдельности мало что даёт и оставляет лишь чувство горечи от их вынужденного славословия в адрес Сталина. Однако, взятые в совокупности, они по-своему высвечивают политический замысел руководителя этого съезда. Объявив последний «съездом победителей», Сталин организовал внутри его своеобразный «мини-съезд побежденных». Киров назвал бывших лидеров оппозиции «обозниками» в движении к социализму. Сталин стремился показать их поверженными, плетущимися за его триумфальной колесницей.