Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги) - [5]

.

При выстреле в голову кровь бьёт под напором, настоящим фонтанчиком. Мне рассказывали фронтовики.

Если предположить, что из каждого убитого Надарией пролился литр крови (а в действительности – больше), то следует, что в одну ночь в канализационную сеть утекало полтонны крови…

Полтонны горячей, живой крови…

Государство всеобщего благоденствия Сталин возводил на преступлениях, крови и слезах.

Однако иного хода история после убийства Николая II и слома всего тысячелетнего уклада жизни России иметь не могла. Кровавая мука для народа становилась неизбежной.

Люди сами поддались и вступили на тот путь, где вождём мог быть только Сталин, и он один, и даже не Ленин, – подобные возможности марксистское учение таило в своих недрах, ибо насилие и кровь являлись опорным средством строительства нового государства.

Время…

Оно одно не поддаётся разрушению. Оно вечно и неизменно…

Исчезают планеты и галактики. Меняется облик земли. Падают государства и народы. Гибнут люди.

Всё разрушается и всё исчезает, не оставляя в неохватном безграничии пространства совершенно никакого следа.

Не изменяется лишь сущность времени. Оно проистекает из бесконечности и истекает в бесконечность.

Ему ничто не угрожает. Оно вещь в себе. Оно вечно. Ему нет ни начала, ни конца…

Для чего?

Зачем?…

И на этом ничтожном отрезке времени, называемом жизнью, беснуются и безумствуют люди…

Бездарные, маленькие люди, сведённые в политбюро, как и вся верхушка государства, не искали путей совершенствования социалистического строя, усматривая в том отступничество и ревизионизм. Это было очень удобно. В своём догматизме они видели заслугу, похваляясь верностью учению. Для своего оправдания они выставляли на торжественных ритуальных собраниях и съездах портреты и бюсты основоположников – Маркса и Ленина, И уже не с каждым десятилетием, а годом портреты и бюсты становились всё крупнее. Это производило комично-тягостное впечатление, наглядно свидетельствуя о явной умственной несостоятельности партийного руководства.

А народу льстили, уверяя, будто он источник власти и хозяин политики.

Пробовал преобразовать народное хозяйство и бывший кровавый наместник Сталина на Украине Никита Сергеевич Хрущёв, но только ещё пуще расстроил его. Во всяком случае, с него повелись закупки зерна в США на миллиарды долларов во имя процветания американского фермерства. Платили бы нашим мужикам той валютой – затоварили бы родную страну хлебом. Однако не стали платить; лучше, по мнению Кремля, было отдавать американцам.

При Брежневе страну уже откровенно подгрызали со всех сторон, особенно диссидентство, а генсек глотал снотворное и не хотел просыпаться.

Больно и скверно на душе от того, что делали (и делают) с людьми. Заброшенный народ…

Представление о том, что советский строй был здоровым, не отвечает действительности. Последние 10 лет он уже смердил, разлагаясь. Всё же это была болезнь, пусть очень тяжёлая, но она не означала обязательность рокового исхода – окончательного крушения русской государственности.

Однако партия упрямо шла к краху, ибо догма была поставлена в руководство живой жизнью.

Без своего совершенствования любой строй обречён. Вместо непрерывного приспособления социалистического строя к жизни и борьбе высокие кадры компартии пошли на сдачу, замаскировав её под перестройку. Они вдруг увидели выход в возвращении к частной собственности – так своеобразно поняла верхушка партии требования времени. Почти мгновенно лозунг "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" заместился на бухаринский призыв "Обогащайтесь!".

Отказались приноравливать государство к новому, что происходило в мире, и загубили народ, всё пустив под откос. Предали!

Высокими кадрами компартии был совершён государственный переворот (а народ обманут) в 1989-1991-х годах, да и, пожалуй, в 1993-м. Да, живую жизнь правила марксистская утопия, но утопия не требовала разоружения государства и сдачи его народного хозяйства на растерзание налаженному мировому капиталистическому рынку.

Страна нуждалась в серьёзных преобразованиях. Догматический марксизм всего лишь прудил экономическое и общественное движение, а страну взяли и разрушили.

Над Россией тогда завис один истошный "демократический" вопль: "Никто так не благ, как капитализм!" Понимание истории эти люди сводили в основном к наполненности своих карманов.

Высокие кадры компартии в своём большинстве пошли на подлый обмен, высочайшее предательство: они обменяли власть на деньги, на капитал. Высокие кадры компартии поставили своих людей на все руководящие должности в новой буржуазной России, да и не только в России. Президентами новых государств, возникших из бывших союзных республик, сплошь оказались секретари компартий, ныне богатейшие люди. Многие из них заделались настоящими царьками и баями. Словом, "скоммуниздили" нашу Россию…

И зашмыгали демократические дни – предел наших упований…

Накануне краха Советского Союза почти все деятельные граждане являлись членами партии, но переворот оказался совершён именно её высокими кадрами, её мозгом, её опорой – генеральным секретарём, членами и кандидатами политбюро, членами ЦК, секретарями обкомов, видными работниками ЦК и ответственными работниками правительства и прочих учреждений – оные тоже являлись не последними фигурами в партии (именно фигурами, а не личностями).