Времена моря, или Как мы ловили вот такенную акулу с вот такусенькой надувной лодки - [3]
Налюбовавшись на новые творения Хуго, иду с ним на чердак. Оттуда открывается вид на зеленеющие просторы Энгелёя. Мягкий летний вечер, на траву уже легла роса, сонный край весь окутан покоем. Эхом разносится даже шепот. Нас окружают лиственные леса: березы, рябины, ивы, осины. Я выхожу на террасу, напоминающую корабельный мостик, и лес вдруг наполняется гомоном. Он весь покрылся пыльцой и сочится хлорофиллом. Я слышу птичьи голоса: вальдшнепа, бекаса, кроншнепа. Тут целая фонотека, ухо не сразу начинает различать певцов. Вот булькает тетерев, вот трещит дрозд, вот кукует кукушка. Зинькают синицы, тенькают зяблики, чирикают воробьи. Кроншнеп то и дело встревает грустным и одиноким свистком, но тут же меняет темп и трах-тах-тах – срывается на пулеметную очередь. Скупо звякает незнакомая птица, словно медяк стукнулся о стол и прокатился по нему.
Низко над головой пролетает болотная сова. Неравномерно машет длинными крыльями. Фьорд искрится белизной. Снег не успел сойти и обнажить черные макушки гор. Вышина порядочная, за годы тут уже разбилось три самолета. В семидесятых два “старфайтера”, а в 1999 году немецкий “торнадо” – он свалился на пляж Бёсанна после того, как катапультировались пилоты. Обоих подобрали рыбацкие лодки, вышедшие на лов сига в Скагстадсуннский пролив между островами Энгелёй и Луннёй.
По жизни пернатых можно увидеть разницу между Энгелёйем и Скровой, которая находится на другой стороне Вест-фьорда. На той стороне живут только морские птицы. На Скрове Хуго с Метте восстанавливают старый рыбный заводик с жиротопным котлом: Осъюрдгорден. Как следует из названия, завод принадлежал роду Хуго, правда, коротко – всего несколько десятков лет; в начале восьмидесятых его пришлось продать. Когда же Хуго с Метте выкупили его обратно, завод успел изрядно обветшать. К настоящему дню Осъюрдгорден восстановлен лишь частично. Впрочем, у Хуго и Метте на него большие планы.
Жители Энгелёйя заняты сельским хозяйством, на их острове буквально всё, включая менталитет, не такое, как на Скрове, где живут рыбаки и соледобытчики. Чуть отплывешь от этого островка, а там глубина сразу несколько сотен метров. Подворье Осъюрдгорден на Скрове и станет нашей базой, откуда мы пойдем на акулу.
В доме Хуго рассказывает удивительную историю, что, впрочем, вполне в его репертуаре. Откуда в его голове возникают такие ассоциации, я не знаю, но есть у Хуго особенная черта – вспоминать в связи с одним случаем другой, не имеющий с первым ничего общего. Итак, Хуго поведал мне, как взял себе новорожденного барашка. Хозяин решил, что с барашком что-то не так, и хотел уже прирезать его. Хуго пожалел беднягу и отнес к себе домой. Барашка определили жить на кухне и к осени планировали заколоть. Несколько недель погодя, повстречавшись с Хуго в лавке, прежний хозяин деланно посетовал, что барашку, верно, одиноко живется одному. И принес Хуго второго барашка.
Так, кормясь на кухне, барашки наши выросли, окрепли и – совершенно отбились от рук. Не давали проходу ни детям, ни собакам. Делать нечего, посадил Хуго баранов на лодку и отвез на остров. Там они и паслись.
Стали тучными, жирными и, как выяснилось потом, неблагодарными тварями. Завидев лодку Хуго, часто бросались вплавь навстречу ему, норовя утопнуть под тяжестью намокшей шерсти, и Хуго приходилось вытаскивать их. Но вот в один прекрасный летний день причаливает ничего не подозревающий Хуго к острову, а навстречу летит баран, Хуго и на берег не успел ступить. В довершение рассказа Хуго закатывает рукав, обнажая солидный шрам.
Вскоре баранов закололи. Семья Хуго не особо тужила об их участи. Бараньи шкуры висят на шесте в малом сарае.
Однажды вечером (было это два года назад) Хуго впервые заикнулся о гренландской акуле. Отец Хуго, с восьми лет ходивший на вельботах, видел, как акулы выныривали из глубины, отхватывая жирные куски от разделанных китовых туш, которые команда приторачивала к борту. Он рассказывал, как они загарпунили одну хищницу и подвесили за хвостовой плавник на мачту. Полуживая, с хребтом, пробитым насквозь китовым гарпуном, она проглотила кусок ворвани, лежавший на палубе.
Гренландская акула умирает бесконечно медленно. Часами может лежать на палубе и следить за снующими людьми, отчего у неопытного рыбака – мурашки по коже. Рассказывал отец Хуго и еще одну историю. Как они летом дрейфовали по Вест-фьорду на рыбацком судне “Хуртиг”. Один рыбак, решив освежиться, прыгнул за борт. Но тотчас вылетел как ошпаренный, а неподалеку из воды высунулась акула, немало повеселив всю команду.
Эти отцовские байки, словно дрожжи, сорок лет будоражили воображение Хуго, пока он, наконец, не дозрел. Каждый раз, когда он заводил речь об акуле, глаза его загорались и голос звучал как-то по-особенному. Услышанные в детстве истории не давали покоя. Повидав на своем веку практически всех рыб и морских обитателей, Хуго ни разу не встретил гренландской акулы.
Впрочем, как и я. Так что меня и уговаривать не пришлось – клюнул с ходу, как говорится. Я ведь тоже вырос у моря и рыбачу, сколько себя помню. При поклёвке меня всегда охватывает одно и то же чувство: сейчас из глубины мне может явиться практически все что угодно. Там, под нами, находится иной, удивительный мир бесчисленных тварей, о которых я и понятия не имею. В книгах я рассматривал изображения изученных видов, и этого хватало с лихвой: морская живность была богаче и интересней земной. Самые невероятные существа плавали рядом, буквально у нас под носом, а мы их не видели, ничегошеньки не знали про них, лишь смутно догадываясь о том, что происходит там, в глубине.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Полные тепла и юмора рассказы ветеринара о буднях небольшой клиники. Это истории не только о лечении хвостатых, зубастых и пернатых, но и о людях, которые «парадоксальным образом раскрываются во всей своей человечности, когда имеют дело с животными». Автор – опытный врач – за долгую практику поработал с целым зоопарком из пациентов, встретил множество ярких и интересных их владельцев, поражался неожиданным сочетаниям питомец-хозяин и видел примеры настоящей любви и привязанности. Здесь и личная история доктора Шотта, ставшего ветеринаром по счастливой случайности, но никогда не пожалевшего об этом пути.
“Рома едет” – рассказ о кругосветном путешествии, в которое отправился двадцатилетний Роман Свечников. Пешком или автостопом, на лодке или на мотоцикле, по горным перевалам Грузии, по степям Монголии, по рекам Лаоса. В кармане часто не было практически ни гроша. Ночевал то в палатке, то у случайных или дальних знакомых, то в самых дешевых гостиницах. Рома фотографировал, запоминал, записывал. И за время поездки понял многое о себе, о мире и о том, что же такое свобода.
Еда и политика неразрывно связаны. Повара правителей остаются в тени, но, возможно, они, как никто другой, знают и понимают тех, для кого готовят. Ведь чтобы угодить клиенту, нужно не только хорошо изучить его вкусы и привычки, но и уметь быстро реагировать на малейшие изменения обстановки или настроения. Особенно если от этого зависит твоя жизнь. Польский журналист Витольд Шабловский задается вопросом: что было на тарелках у диктаторов второй половины XX века, когда они принимали свои страшные решения? Чем обедал Саддам Хуссейн, когда отдал приказ отравить газом десятки тысяч курдов? Что ел Пол Пот, когда почти два миллиона кхмеров умирали от голода? Что заказывал Фидель Кастро, поставив мир на грань ядерной войны? Совмещая свидетельства личных поваров с панорамной оптикой, Шабловский создает живые портреты знаменитых тиранов, порой находя в них самые неожиданные качества.
Ожидание ребенка обычно связано с надеждами и радостными хлопотами. Но если у малыша несовместимый с жизнью диагноз, все иначе. Матери предстоит решить, прервать или доносить такую беременность, – и пройти тяжелый путь, какой бы выбор она ни сделала. Как вести себя женщине, чтобы горе не сломило ее? Как быть ее семье? И что могут сделать для них врачи и общество?В своей автобиографической книге Анна Старобинец с поразительным мужеством рассказывает собственную историю. “Посмотри на него” – это не только честный и открытый разговор на невероятно сложную тему.