– Ты что делаешь? – сказал я ему с изумлением, – это в твоём-то положении носить для соблазна грабителей такую вещь? Покажи мне.
Но снять его было невозможно. Межфаланговый средний сустав пальца был раздут, возможно, от артрита. Маркус с трудом повернул перстень печаткой внутрь, жалобно улыбаясь.
Я его не видел больше года. Что мне остаётся предполагать?
* * *
Бездомные при чувстве своей общественной отчуждённости страдают и мучаются физически. Будучи бомжами, они хотят не более чем самого первобытно необходимого человеку и, как дети, радуются, когда им удаётся это получить. Их безволие детское. Но и в отверженном положении, униженные, они всё-таки ценят свободу и независимость. Независимость от прокрустова ложа общества, в котором выгода подменяет справедливость. Не все, конечно. Я имею в виду бомжа как тип общественного человека. И в этом отношении они более раскрепощены, чем мы. Со дна своего социального существования, как когда-то герои пьесы М. Горького «На дне», они сигнализируют государству, что данный общественный порядок не вечен и следует стремиться к такому обществу, которое в состоянии не порождать бомжей. В нём фундаментальный интерес всего человечества.
