Времён крутая соль [сборник] - [2]

Шрифт
Интервал

Отбудет день, и ночи бездна

Как бы провалит нас в себя,

Дневные связи враз рубя,

А утром — выброс на поверхность,

Тугая маятника мерность,

Секунд слепая мельтешня —

Побег под белым флагом дня.

2004

«Знакомых мест не узнаю …»

Знакомых мест не узнаю —

Столба вдали и поворота,

Кустов, вороньего полёта,

Как будто бы в чужом краю,

Хотя всё точно, как вчера,

Не изменяясь ни на йоту —

Тропинка влажная пестра,

Шмель медленную тянет ноту,

И я блуждаю здесь с утра

Строкой, сорвавшейся с пера.

2004

«Бросил дом. Навсегда ушёл …»

Бросил дом. Навсегда ушёл.

В никуда, но только бы прочь.

Бесконечный тянется мол.

Бесконечно тянется ночь.


Катит смертные волны Стикс,

Перевозчик времён старей.

Наступает мгновенье Икс,

Так пускай же пройдёт скорей.

2000

«Не о былом — его как будто нет …»

Не о былом — его как будто нет,

И не о настоящем, о грядущем…

Поговорим на склоне наших лет

О том, потустороннем, тайно сущем.


Там ни рождений, ни смертей, ни снов,

И грани нету между днём и ночью.

Но дальний я оттуда слышу зов,

И что-то мне мерещится воочью.

2005

«Еще так долго до утра …»

Еще так долго до утра,

И ночь неслышна и сера

Сквозь замершие занавески,

И только всплески, всплески, всплески —

Часов размеренный тик-так,

Времён журчащий зыбкий шаг,

Бесперебойный, беспрестанный —

Взаймы живущим Богом данный.

2000

«Прошлое зябкой звездой отдаляется …»

Прошлое зябкой звездой отдаляется,

Словно от тела душа отделяется,

Словно бы смотришь на явь и на сны

Искоса, исподволь, со стороны,


Словно бы всё это ненастоящее,

Кем-то забытое, чуждое, спящее,

Глухо бормочущее иногда:

«Ты-то откуда явился сюда?»

2001

«Что жизнь моя? То сон. То явь …»

Что жизнь моя? То сон. То явь.

То рифмы звон, то скрежет будней.

Судьба, суровый кормчий, правь

Чем правильней, тем безрассудней.


Взбираясь резко на волну

Под хмурой далью небосводной,

Отринув явь, не веря сну,

К звезде взывая путеводной…

2007

«Ночи чёрной настал черёд …»

Ночи чёрной настал черёд

И звезды взошедшей высоко,

О, я помню наперечёт,

Наизусть все приметы рока.


Мне отмеривая срок лет,

Не собьётся время со счёта,

Но небесный дрожащий след,

Полыхающий след полёта…

2007

«На том вселенском циферблате …»

На том вселенском циферблате

Моей секундной стрелки бег

Спешит к неумолимой дате,

Отсчитывая краткий век.


И с горьким трепетным волненьем

Гляжу туда, смиряя страх,

Где грозным звёзд сердцебиеньем

Звенят галактики впотьмах.

2007

«Душа тоскует в межсезонье …»

Душа тоскует в межсезонье,

В осенне-зимнем промежутке,

Где крики горестны вороньи,

Где в сумерках мелькают сутки.


Где чем длинней воспоминанья,

Тем сны прощальней и короче,

Где города теряют зданья,

Где люди дом теряют отчий.


И не с кого спросить ответа —

На то и межсезонье, значит,

И нет ни света, ни просвета —

День прячет ночь, и ночь день прячет…

2007

«От вашей суеты сует …»

От вашей суеты сует,

От вашего разброда —

Душе легко сойти на нет,

Звездой, чей сгинул дальний свет,

Исчезнуть с небосвода.


Меня спаси и сохрани

От этой доли праздной.

Горят небесные огни,

Звеня, блестя, как искони,

Светло, многообразно.

2007

«И всё это кончится — поле с воронами …»

И всё это кончится — поле с воронами,

Ручей этот с ветками, в нём отражёнными,

И небо, что синим глядит недотрогою,

И сам я, бредущий весенней дорогою.

И некому будет воспеть моей строчкою

Вот эту дорогу с внезапною кочкою,

Поля и ручей в редкой наледи-ледени,

Меня самого, что отныне в неведеньи.

2007

«Вчерашний подступает день …»

Вчерашний подступает день,

А следом день позавчерашний,

И всей прошедшей жизни тень

В тот миг темней себя всегдашней.


Как будто память — злой судья,

А не фотограф своевольный,

И жизнь твоя — уж не твоя,

А чей-то путь кривой, окольный.


И по нему тебе брести

До рокового перекрёстка,

Где ждёт с хронометром в горсти

Тот в чёрном, чьё решенье жёстко.

2006

«Ветра, и март, и мокрый снег …»

Ветра, и март, и мокрый снег,

И побелевшие берёзы…

Куда-то движется мой век,

Светя во тьме, смеясь сквозь слёзы…

2003

«В непроглядной тьме небытия …»

В непроглядной тьме небытия

Строчка не блеснёт, звезде подобно.

Лишь Харона проплывёт ладья,

На мгновенье вёсла вздрогнут дробно.


И безвыходная тишина

Дверь закроет на засов железный.

До чего же эта тьма темна,

До чего бездонна эта бездна…

2011

«Деревьев разговоры …»

Деревьев разговоры,

Дрожь листья ворошит.

А век, как поезд скорый,

Безудержно спешит.


Сквозь осени и зимы,

Людских становищ гул

Во мрак непроходимый,

Где правит Вельзевул.


Где нет различий пола

И нет различий зла,

Где не слыхать глагола,

Черна небес зола.


Где роботы маячат.

Где цифры мельтешат,

Где ни о чём не плачут.

Спешат, спешат, спешат…

2011

«Замаячила осень повсюду …»

Замаячила осень повсюду,

Разноцветной дразня бахромой.

Палых листьев взметённую груду

Гонит ветер, как дворник метлой.


И хоть помню от слова до слова

То, что будет, и очередь чья,

Мне анапест является снова,

Заклинанья свои бормоча.


Словно листьев и ветра смятенье

Сочинил и назвал он своим

Самой первой порою осенней,

Когда не было вёсен и зим.

2009

«Среди ноябрьской погоды …»

Среди ноябрьской погоды

Проходят дни, а, может, годы.

Всё тот же ветер, мокрый снег

И неба смутные разводы…

Проходят дни, а, может, годы.

О, Господи, проходит век.


И лужи тёмные зияют,

От скуки словно бы зевают,

Пустые разевая рты,

И в них замедленная морось


Еще от автора Анатолий Соломонович Бергер
Продрогшие созвездия

Первая книга Анатолия Бергера «Подсудимые песни» вышла в 1990 году. До перестройки имя поэта, осужденного в 1969 году за свои произведения по статье 70 УК РСФСР (за антисоветскую пропаганду и агитацию), было под запретом. «Продрогшие созвездия» — двенадцатая книга Бергера. Здесь избранные стихи — начиная с шестидесятых годов и до наших дней (по десятилетьям), проза — рассказы, воспоминания, маленькая повесть «Стрелы огненные» о любви Владислава Ходасевича и Нины Берберовой, «Внезапные заметки». Пьесы — «Моралите об Орфее» написана в 1968 году, действие в ней перенесено из античности в средние века, где певца, естественно, арестовали, а кэгэбисты шестидесятых годов двадцатого столетия сочли это аллюзией на наши дни и, также естественно, включили «Моралите» в «состав преступления», вторая пьеса «Посмертная ремарка» написана уже в девяностые, в ней поэт, рассматривая версию об авторстве шекспировских произведений, подымает навсегда злободневную тему — об авторстве и самозванстве.


Состав преступления [сборник]

«Состав преступления» — девятая книга поэта Анатолия Бергера. В ней собрана его проза — о тюрьме, лагерях, этапе, сибирской ссылке конца шестидесятых-семидесятых годов прошлого века, о пути, которым довелось пройти: в 1969 году за свои произведения Анатолий Бергер был осужден по статье 70 УК РСФСР за антисоветскую агитацию и пропаганду на 4 года лагеря и 2 года ссылки. Воспоминания поэта дополняют мемуары его жены — журналиста и театроведа Елены Фроловой по другую сторону колючей проволоки.


Горесть неизреченная [сборник]

«Горесть неизреченная» — одиннадцатая книга поэта Анатолия Бергера и вторая книга его жены — театроведа и журналиста Елены Фроловой. 15 мая 1959 года, через три месяца после свадьбы Бергер был арестован и осуждён за свои произведения по статье 70 УК РСФСР на 4 года лагеря и 2 ссылки. В этой книге нашёл отражение «личный ГУЛАГ» поэта — рассказы и воспоминания о подавлении в стране всего живого и науке выживания. Судьбы, судьбы. Солагерники, грузчики из сибирского посёлка Курагино. Живыми мазками на страницах запечатлены картины детства и юности, жизнь после срока, с новым «сроком» — запретом на печатание.


Подсудимые песни

«…Стихи Бергера разнообразны и по «состоянию минуты», и по тематике. Нет болезненного сосредоточения души на обиде — чувства поэта на воле. Об этом говорят многочисленные пейзажи, видения прошлых веков, лирические моменты. Постоянна — молитва о России, стране тиранов и мучеников, стране векового «гордого терпения» и мужественного противления временщикам. 6 лет неволи — утрат и сожалений не перечесть. Но благо тому, кто собственным страданием причастился Страданию Родины…».