Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского - [8]

— Хорошо, довольно. Посмотрим, чему научился Пётр, читай.

Пётр произносил текст медленно, по слогам, без ошибок:

— «Ненавидящих меня без вины больше, нежели волос на голове моей: враги мои, преследующие меня несправедливо, усилились; чего я не отнимал, то должен отдать…».

— Молодец, — прервал его учитель и внимательно посмотрел на Варфоломея. — Теперь Варфоломей покажет нам, как он освоил грамоту.

Варфоломей начал медленно, заикаясь и часто ошибаясь, читать:

— «Боже! Ты знаешь безумие моё, и грехи мои не скрыты от Тебя. Да не постыдятся во мне все надеющиеся на Тебя, Господи Боже сил…».

Слушая его, учитель всё более хмурился и наконец прервал, говоря печальным тоном:

— Варфоломей, брат твой Пётр младше тебя, а читает лучше, чем ты. Что ж так плохо у тебя грамота идёт? Отстал ты от братьев, чем премного огорчаешь родителей своих. Когда ты начнёшь учиться?

— Я стараюсь, учитель, только грамота мне не даётся, — еле слышно проговорил Варфоломей. — Наверное, маленьким легче учиться.

Дети дружно засмеялись. Варфоломей сидел с унылым видом, низко опустив голову.

— Дети, тихо, — строго сказал учитель, — нельзя смеяться над товарищем. Варфоломей — упорный мальчик, и он добьётся своего, будет лучшим учеником в школе. Теперь скажите мне, как вы поняли прочитанное.

Руку поднял мальчик постарше:

— Учитель, я не понимаю слова «воды дошли до души». Он что, тонет?

— «Воды» означает здесь обилие бедствий, «до души» — значит «жизни». Бедствия Давида так многочисленны, что угрожают его жизни.

— Учитель, а можно мне спросить? — нетерпеливо протянул руку соседний мальчик.

— Спроси, — сказал учитель.

— А как это можно — отдать то, чего не отнимал?

— Это значит, что приходится отвечать за то, чего не делал. Настоятельность и неусыпность своей молитвы к Богу Давид оправдывает горячим исповеданием перед Ним своей невинности и тяжести бедствия. «Ведь Ты, Господи, знаешь всё моё поведение и мои грехи, знаешь поэтому, как незаслуженно то, что я терплю». Сие вам понятно?

— Понятно, — ответил хор голосов.

— Читаем далее, — учитель перевернул страницу и продолжил занятия.

Уроки длились ещё часа два с небольшими перерывами. В конце занятий учитель, как всегда, дал ученикам очередное наставление:

— Дети, мы с вами учили Заповеди Господа нашего Иисуса Христа, и мы ещё много раз будем к ним возвращаться. Вы все должны их хорошо помнить и всегда исполнять. Сегодня я расскажу вам ещё одну мудрость, которой всегда надлежит следовать. Взята она из одной старинной византийской книги, написанной на греческом языке. Там сказано: никогда не желайте и не ищите мщения; всегда будьте готовы помочь брату в опасности, даже рискуя собственной жизнью; уважайте своих родителей выше всего; уважайте старость и защищайте тех, кто слабее вас. Твёрдо запомните это, дети.

Увидев, что дети устали, учитель отпустил их. Радуясь вольной жизни, мальчики дружной ватагой выскочили из школы и побежали по домам. Улица огласилась их звонким смехом и боевыми возгласами, которые постепенно затихали. Вскоре дети, как горох на столе, рассыпались по своим дворам, весёлый гомон стих, на улицу вернулся обычный сельский покой.

Когда Варфоломей входил к себе во двор, вид у него был угрюмый, голова опущена. Увидев его, работник, чинивший телегу, видимо, желая развеять грустные мысли ребёнка, с улыбкой спросил:

— Как дела в школе?

Варфоломей, не ответив на вопрос, махнул рукой и пошёл к лестнице на галерею.

— Понятно. Не унывай, всё пройдёт, — сказал ему вслед работник.

Пройдя по галерее, Варфоломей осторожно приоткрыл слегка скрипнувшую дверь и крадучись вошёл в горницу. Мария сидела у окна, что-то шила и тихо напевала. Выглядела она моложе своих тридцати двух лет: на лице здоровый румянец, светлые волосы, собранные в косу, тщательно уложены венцом на голове. Мельком взглянув на сына, она тихо спросила:

— Ты один? А где братья?

— Они с ребятами на улице в бабки играют, — так же тихо ответил Варфоломей.

— Что ж ты не остался с ними?

— Не хочу я.

Мария, прервав шитье, пристально посмотрела на сына:

— А что ты, сынок, такой грустный, опять в школе нелады?

— Матушка, я так стараюсь, но ничего у меня не получается, — еле сдерживая слёзы, ответил Варфоломей и выбежал из горницы в невысокую дверь, за которой находилась домашняя моленная комната с небольшим иконостасом, перед которым висела лампада и стоял аналой из чистого светлого дерева. На боковой стене напротив окна помещались несколько полок с книгами в кожаных и деревянных переплётах.

Войдя в моленную, Варфоломей сел в дальнем углу. Некоторое время он тихо плакал, затем поднялся, подошёл к иконостасу и стал молиться сквозь слёзы:

— Господи, почему я такой неспособный? Я очень, очень хочу учиться, хочу уметь читать, как все ребята. Как же я без этого проживу? Дай мне, Господи, понять грамоту. Научи меня, Господи, просвети и вразуми!

Выплакавшись, он затих.

Тем временем в горницу вошёл Кирилл. Он возмужал, пополнел, выглядел бодрым и крепким для своих лет.

— Дети пришли? — спросил он, обнимая и целуя жену.

В ответ на его ласку Мария улыбнулась и, не желая расстраивать мужа, сказала равнодушным тоном: