Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского - [27]

Немного подумав, Варфоломей продолжил чтение:

— «Се удалюся, бегая, и водворюся в пустыни, буду чаять Бога, спасающего мя от малодушия и от бури!» — снова помолчал, полистал книгу. — «Аще кто грядет ко Мне и не отречётся всего своего имения, не может быть Мой ученик», — Варфоломей замолк, размышляя.

В горнице хлопнула дверь. Варфоломей перекрестился и вышел из моленной. У входной двери стоял Пётр.

— Хорошо, что пришёл, я как раз собирался к тебе, — сказал Варфоломей. — Завтра сорок дней со дня кончины родителей, надо посетить их могилы.

— И я пришёл о том говорить. Утром ждём тебя, — ответил Пётр и вышел.

Варфоломею ещё надо было собраться в путь. Жить предстояло вдали от поселений, все вопросы решать самому, на чью-либо помощь рассчитывать не приходилось. Для жизни в пустыне надо было взять с собой всё необходимое, хотя бы на первое время, дальше он надеялся приспособиться к суровой жизни отшельника.

Он стал собирать всё, что, по его мнению, они со Стефаном смогут донести на себе. Прежде всего, он принёс из моленной и положил на стол икону Христа, икону Богородицы и Евангелие. Затем стал укладывать котёл, кружки, ложки, ножи, одеяла, зимнюю одежду, обувь, пилу, топоры, лопаты, он надеялся, что работать им придётся всё-таки вдвоём. Собрал другие вещи, которые могут понадобиться при одинокой жизни в лесу. Всё это ещё надо было уложить в котомки.

Остаток ночи Варфоломей провёл в молитве. Он знал, что навсегда уходит из родного дома и больше сюда не вернётся. Когда рассвело, он был готов к переходу в новую, ещё неведомую ему жизнь. Последний раз он вошёл в моленную, приложился к святым образам, поклонился родному дому и вышел за порог.

Первые лучи солнца уже осветили двор. Работник запряг в возок пару лошадей. Варфоломей вынес во двор котомки для себя и Стефана, мешок, из которого торчала рукоять топора, обёрнутые в одеяло пилу и лопаты. Уложил всю поклажу в возок. Из дома вышли Пётр, Екатерина и Климент. Следом на пороге показалась служанка с годовалым Иоанном, мирно спавшим у неё на груди. Цепляясь за широкую юбку и путаясь в её складках, за служанкой следовала белокурая двухлетняя Мария. Её пухленькое личико выражало недовольство, она не понимала, зачем её так рано сняли с теплой печки.

— Доброе утро всем, — Варфоломей поклонился.

— Утро доброе, — ответили ему.

Варфоломей поклонился работнику и служанке:

— Прощайте, дорогие мои, не забывайте меня. Спаси и сохрани вас Господь.

Работник поклонился в ответ, служанка смахнула слезу.

— Ну, усаживайтесь, — сказал Пётр и помог сесть в возок Екатерине, которая поддерживала свой отяжелевший живот. Восьмилетний Климент резво запрыгнул следом. Варфоломей и Пётр сели впереди. Возок выехал за ворота.

Покровский монастырь в Хотькове

Подъехали к монастырю. Первым с возка спрыгнул Климент. Пётр помог слезть Екатерине.

— Вы идите, а я схожу за Стефаном, — сказал Варфоломей и направился к воротам.

С помощью племянника Пётр стал поправлять могилы родителей и Анны. Екатерина стояла рядом, прикрывая глаза от лучей ещё тёплого и яркого солнца. Подошли старшие братья. Стефан поклонился Петру и Екатерине, привлёк к себе и поцеловал Климента. Несколько минут стояли молча. У каждого были свои отношения с усопшими, каждый просил у них прощения и ещё раз с ними прощался.

— Прости, Господи, им грехи их вольные и невольные и даруй им Царствие Небесное, — прошептал Стефан.

Последний раз поклонились дорогим могилам и направились к воротам. Позади всех шли Стефан и Варфоломей. У возка остановились.

— Ну что, уходишь от нас? — спросил Пётр, обращаясь к Варфоломею.

— Да, братец, оставляю я мирскую суету, ухожу в служение Господу нашему.

— А ты что решил? — повернулся Пётр к Стефану.

— Уступаю настойчивым просьбам брата, пойду с ним.

— Простите меня, родные мои, если кому чем не угодил, — Варфоломей низко поклонился младшему брату и его жене. — Не забывайте меня, я же буду молиться о вас, буду просить Бога, чтоб Он дал вам всем здоровье, благополучие, силы и разумение в воспитании детей ваших.

Варфоломей обнял каждого и с каждым троекратно поцеловался.

— Удачи тебе, Варфоломей, и тебе, Стефан, на пути избранном. Господь поможет вам. — Пётр смахнул скупую слезу.

— Если совсем тяжко будет, если силы покинут вас, возвращайтесь, всегда рады вам будем, — молвила Екатерина, в отличие от мужа не сдержавшая слёз.

— Спасибо, родные мои, — тихо сказал Варфоломей, отвернулся и приложил руку к глазам.

Стефан присел, привлёк к себе Климента:

— Сынок, родной, люблю я вас с Иоанном и всегда буду помнить о вас. Слушайся и люби родителей своих новых. Заботься о брате. Господь поможет вам.

Поцеловав сына, Стефан осенил его крестным знамением.

Пётр подошёл к возку и подал Варфоломею его скудный скарб:

— Поедем мы.

Старшие братья взяли свои вещи. Пётр помог Екатерине сесть в возок, усадил Климента, размазывающего рукавом слёзы, и сел сам. Возок тронулся. Стефан и Варфоломей перекрестили их вслед, перекрестились сами и вошли в ворота.

Внутри монастыря стояла небольшая церковь, а рядом, по сторонам неширокой улицы, расположились четырнадцать келий. Брёвна, из которых были сложены строения, потемнели от времени, потому как монастырь существовал здесь с давних времён. Позади каждой кельи имелись огородики, на которых уже убрали урожай. Кое-где на них трудились монахи, вскапывая землю под зиму.