Врата вселенной - [35]

- Да, но я не совсем понимаю...

- И ты говорил, что безумие было редкостью на Элспрэге, но оно все же случалось.

Орл внезапно понял суть рассуждений Росса.

- И ты считаешь, что компьютер на Веннтре сошел с ума? Но безумие является отклонением в мыслительных процессах и в способности оценивать систему ценностей. Компьютер же не обладает ни способностью мыслить ни независимой системой ценностей.

- Ты хочешь сказать, что он не обладал ими, когда был оставлен вашими предками. Но, в любом случае, это не совсем то, что я имел в виду. У нас на Земле тоже есть компьютеры, хотя и не такие сложные, как этот. И иногда они теряют голову. Это не техническое безумие; не подходящий резистор или выход из строя одной из цепей или какая-нибудь поломка в механической конструкции - но все это приводит к результатам, лишенным всякого смысла. Если ваш компьютер является более сложным и более мощным, то он может совершать более сложные и более существенные ошибки.

Орл соглашаясь повертел головой.

- Это гениальная теория. Это объяснило бы почему мы не можем обнаружить никаких следов произошедших здесь событий; компьютер, по крайней мере, какое-то время, создает бессмысленные воздействия на своих входах. Но наиболее важной функцией компьютера, теперь, когда он не служит цивилизации, является создание энергетических лучей. Кажется странным, что случайное воздействие не подействовало одновременно и на них.

- Возможно, что и подействовало, но мы не в том месте, чтобы это заметить.

Обсуждение продолжалось, но, как понимал Росс, предположение было бесплодным. Даже, если он был прав, то как исправить отказавший компьютер? И он не был убежден в своей правоте. Может Кэри была права; свалить все на магию и перестать думать об этом. Если не считать того, что при этом они бы не получили никакого ответа, а ответ был им необходим, чтобы выбраться с этой планеты.

Кэри заскучала и заснула посреди дискуссии. Когда голоса затихли, она проснулась, объявив, что с этого момента одному из них лучше стать на часах, и, что она будет караулить, пока Орл и Росс будут спать.

Когда Росс проснулся, стояла ночь, и он перевернулся на спину, с надеждой глядя на звезды. Он не знал точно, что он высматривает. Знакомые созвездие, даже, если бы он узнал его, мало бы ему сказало. Это могло бы означать, что он всего лишь в нескольких световых годах от Земли, а не в миллионе, но разница была бы не велика. Без действующих Ворот соседняя солнечная система была так же недоступна, как и соседняя галактика. И все же он был разочарован, когда не смог найти ничего знакомого. По небу проходила широкая полоса, похожая на Млечный Путь, состоящая из массы, казалось миллионов, ярчайших звезд, не похожих ни на что, видимое с Земли. Она занимала на небе два или три градуса, и ее яркость равнялась яркости полумесяца на Земле. Здесь не было видно никакой луны, которая оспаривала бы свое господство в ночном небе.

Он подумал, что это был центр галактики, видимый из точки расположенной к нему гораздо ближе, чем Земля. На мгновение предчувствие, которое он ощущал несколько раз вчера, снова завладело окраинами его мозга. Центр галактики! Или мог это быть центр другой галактики? Не стоит ограничивать свои мечты одной жалкой галактикой.

Однако, это настроение не удержалось. Пока он лежал здесь, над ним простиралось чужое небо, его тело по-прежнему ныло от дневных испытаний, и, постепенно, в нем начинало нарастать чувство утраты. Тот факт, что он был на чужой планете, что корабли действительно путешествовали меж звезд, и, даже, в далеком прошлом, на саму Землю, никак не мог утешить его. Единственной мыслью, приносящей некоторое утешение, была вероятность того, что они смогут найти Ворота на Землю, и будут в состоянии открыть их. Он продолжал думать об этом до тех пор, пока снова не погрузился в сон.

Сны Росса были о Земле. Это не были, однако, приятные сны. Не один раз он просыпался, осознавая себя непроизвольно дрожащим и мысленно громко вскрикивая. Все его сны концентрировались на нескольких днях более, чем пятнадцать лет назад, когда он вместе со своим отцом стали лагерем в одном из национальных парков. Тогда ничего не случилось, но теперь, в сонных воспоминаниях о тех событиях, происходило _в_с_е_. Каждый неопознанный звук в ночи превращался в реальное и ужасающее животное, безжалостно охотящееся на него. Десятки раз за эту ночь он выбирался из своего спального мешка и в ужасе мчался в темноту. Позади он слышал топот ног, треск ветвей, рев, рычание или вой, в зависимости от того, какое животное его преследовало. А затем наступала тишина, когда его преследователь отталкивался от земли в последнем прыжке, и он ожидал, когда тот обрушится ему на спину.

Каждый раз, когда он просыпался под чужим небом Веннтры, у него возникало необъяснимое желание снова очутиться в кошмарном мире сна, только бы иметь возможность умереть на Земле, а не здесь, в этом безумном чужом мире.

Один раз, проснувшись, он увидел Кэри, обеспокоенно склонившуюся к нему. Он хотел было объяснить, что ему приснился плохой сон, но не смог. В веннтранском языке, похоже, отсутствовало слово "сон". В конце концов, он вынужден был объяснить, что такое сон, в тех же выражениях, в каких он объяснял воображение.