Врата времени - [61]

— Почему ты так уверен? — спросил Хэзлтон.

— Простая аналогия. Помнишь планету Тета Альфы Фицджеральда, местные жители там еще для чего угодно используют лошадей, от перевозки грузов до верховой езды? Предположим, ты приехал туда, где тебе сказали, что несколько лошадей умеют говорить. И, допустим, к тебе подойдет некто, чтобы пожать руку, и при этом он вежливо приподнимет цилиндр, открывая лошадиные уши (извини, Карст, но дело есть дело). Разве после этого ты сможешь думать, будто это была говорящая лошадь? Ты так и не привыкнешь к мысли, что лошади умеют говорить.

— Хорошо. — Хэзлтон про себя улыбнулся явному смущению Карста. — Что мы теперь будем делать, босс? Полагаю, ты уже все решил. Как ты окрестишь свою новую стратегию?

— Ну-у, — ухмыльнулся мэр, — если тебе не нравятся длинные названия, то пусть это будет хотя бы фокус политической мимикрии...

Амалфи бросил взгляд на задумчиво-отсутствующее лицо Карста и ухмыльнулся еще шире.

— Или, — продолжил он,— тонкое искусство замены своей шкуры шкурой оппонента.

3

ИМТ был приземист, глубоко врос в каменистую почву и уже многие века неизменен, как старое кладбище. Его тишина походила на покой смерти, а Прокторы, носившие веерообразные жезлы, украшенные маленькими колокольчиками, — знак своего сана, — и коловшие фанатиков культа великого пророка Малвина их заостренными наконечниками, очень смахивали на монахов, прогуливающихся среди надгробий.

Тишина объяснялась просто. Крестьянам не разрешалось самим говорить в стенах ИМТ, пока к ним не обратятся, а Прокторы редко разговаривали с ними. Для Амалфи это было молчанием в память о миллионах убитых на Tope-V. Он удивился бы, окажись сами Прокторы в состоянии слышать первозданную тишину их города.

Абсолютно голый крестьянин, проходя мимо, бросил на Халдона робкий взгляд и поднял руку к губам в установленном жесте почтения. Халдон снисходительно кивнул. Амалфи постарался никак не выразить своего отношения к этой сцене.

Карст, тащившийся за Амалфи, бросил на Халдона осторожный взгляд, опасаясь привлечь излишнее внимание Проктора. Они прошли через площадь, в центре которой возвышалась скульптурная группа, настолько источенная ветром, что почти потеряла целостность.

Вечность, размышлял Амалфи, это не для монументов.

Острый взгляд мог определить, что камень на пьедестале был не чем иным, как средней величины метеоритом. Скульптура, высеченная из этой глыбы камня в стиле древнего ваятеля Мура, два тысячелетия назад имела вполне определенный смысл. Она изображала фигуру могучего человека, попиравшего ногой шею более слабого. Очевидно, когда-то ИМТ действительно гордился памятью о Торе-V...

— Перед вами храм, — резко произнес Халдон. — Машинное отделение внизу. В этот час там не должно быть никого, но я лучше проверю. Подождите здесь.

— А если кто-нибудь нас заметит? — спросил Амалфи.

— Этой площади обычно избегают. К тому же я расставил своих людей, чтобы они отвлекли случайных прохожих. Если вы не забредете слишком далеко, то будете в безопасности.

Проктор направился к огромному, напоминающему колокол зданию и скрылся в боковой двери. За спиной Амалфи Карст начал что-то напевать хрипловатым голосом. Мелодии, которую когда-то связывали с городов Кзан, было слишком много лет, и Амалфи ее не знал хотя никогда не был глух к музыке.

Карст пел:

...Вихрем настежь растворены

Малвина праведные врата...

Мэр вдруг обнаружил, что слушает Карста, словно сова, выслеживающая мышь:

Чтоб Пустоши сжечь, он воссиял

Пламенем факела, а не свечи,

Силы повстанцев ручей иссякал.

Холодные звезды сияли в ночи,

ИМТ наносил небесный удар!

Заметив, что Амалфи прислушивается, Карст слегка смутился.

— Продолжай, Карст, — попросил Амалфи. — Что там дальше?

— Не хватит времени. Есть сотня версий, и каждый певец добавляет к песне хотя бы по одному собственному куплету. Правда, она всегда кончается одинаково:

Был черен от крови могильный курган,

И рушились башни в пыль и слизь.

Смертный урок был отступникам дан,

Их души как брызги летели ввысь,

ИМТ наносил небесный удар![1]

— Вот это герои, — зло бросил Амалфи. — Похожа мы в самом деле попали в скверное положение — под каток, я бы сказал. Мне кажется, я слышал эту песню неделю назад.

— Что она тебе может говорить? — спросил Карст удивленно. — Это ведь только старая легенда.

— Она объясняет, зачем Халдон хочет починить гипердвигатели. Я знаю, что он не сказал ни одного слова правды, но этот старый лапутянский трюк[2] со мной не пройдет. Новые города не настолько сильнее в космосе, чтобы рисковать, но своей массой взлетевший ИМТ может раздавить нас в лепешку, а нам нечем будет ответить!

— Я не понял.

— Это проще простого. Твой Малвин когда-то использовал ИМТ вроде щипцов для колки орехов. Он поднимал город в воздух и опускал его на противника. Этот фокус, насколько мне известно, был придуман еще до космических полетов. Карст, подойди поближе, возможно, мне придется кое-что сказать тебе на виду у Халдона, так что следи за мной. Тс-с-с, он идет сюда...

Вернувшись к ним, Проктор буркнул что-то, что могло сойти за приглашение, и повел их за собой внутрь храма.