Врата ведьмы - [2]

обмакнутый в чернила:

*** Предупреждение ***

Если ты натолкнулся на этот текст вне университетских источников, пожалуйста, закрой книгу и призови власти на помощь по ее безопасному возвращению. Не сделав этого, ты обрекаешь себя на арест и лишение свободы.

Тебя предупредили.

Предисловие

Лежит в руинах городов страна,

Что льдом и бурей рождена.

Тревога вновь стала охватывать меня. В последнее время ведьма являлась ко мне во сне, чтобы закончить свое повествование; она нашептывала мне слова, когда я бездумно бродил по городу. Иногда — я клянусь — чувствовал ее дыхание на своей коже как ощущение легкого волнующего зуда. И сейчас, идя по своим делам, я едва различаю улицы и переулки родного города. Воображение рисует совершенно иные картины: опаленные солнцем руины Тулара, разрушенные гранитные ограждения Северной Стены. Я обнаружил, что живу в туманном полумире между прошлым и будущим.

Меня стал интересовать вопрос: если я снова начну писать, то навсегда затеряюсь в пучинах прошлого? Станет ли этот мир, созданный из букв и чернил, более реальным, чем воздух, которым я дышу? Завязну ли я в трясине воспоминаний, обреченный на вечное бессмертие, оживляя старые страхи и редкие триумфы?

Нужно пойти на риск, но все равно не могу заставить себя писать. Я знаю, что это единственный способ снять наложенное ею проклятие бессмертия. Только закончив ее историю, я получу этот исцеляющий бальзам смерти. Еще недавно я сомневался в правдивости обещания. Вдруг слова были всего лишь уловкой, последним злым умыслом ведьмы?

И так я провел много времени, дрожа от холода и колеблясь между страхом и спасением.

Так продолжалось до сегодняшнего утра, когда она дала мне знак!

Я проснулся с пением петухов, плеснул на лицо холодной воды и увидел настоящее чудо в зеркале над раковиной: приютившись между черных локонов, на голове покоился седой волос. Сердце замерло при виде него, слезы затуманили глаза. Когда утренний туман уже рассеялся под лучами восходящего солнца, я все еще стоял без движения, не осмеливаясь даже прикоснуться к этой нити, опасаясь, что она исчезнет, словно сон. Я бы не вынес подобной жестокости. Не сейчас, не после такого долгого ожидания.

В тот момент я почувствовал, как ожило что-то давно умершее в моем сердце, — надежда!

Ослабленные колени отказались держать меня, и я упал на пол. Я рыдал над своей жизнью. Да, это был знак, предвестник прошлого, обещание смерти.

Вернув себе контроль над телом, я поднялся и прикоснулся к седому отростку. Он был настоящим! Ведьма не солгала.

Этот настоящий волос вывел меня из тупика. Не позавтракав, я собрал все свои принадлежности — перо и пергамент — и принялся за работу. Я должен закончить ее историю.

А снаружи уже молчаливо властвовала зима, и все цвета мира вдруг померкли. Люди спешат по грязно-коричневым улицам, с ног до головы укутанные в тяжелые шерстяные одежды. За стенами города снежные холмы покрыты слоем сажи и пепла от сотен дымящихся труб Келля. Ландшафт, созданный в серых и черных тонах. Даже небеса над головой затянуты плоскими, бесцветными облаками, словно огромная пустая доска.

Середина зимы.

Это время для рассказчика: пустой холст, ожидающий прикосновения пера, который вернет обратно в этот мир живые образы и истинные смыслы. Время, когда семья собирается у домашнего очага в ожидании яркой захватывающей истории. Когда гостиницы заполнены до отказа, а бродячие менестрели поют непристойные песни о других странах, огне и солнечном свете. В другое время года истории покупаются за медяки, но только не зимой. Во времена унылого неба и мрачных сердец даже самый бедный рассказчик может насобирать золотых и серебряных монет в свой котелок. Такова зимой жажда историй.

Но за свою историю я прошу не золота, а что-то гораздо более ценное — то, чем награждены все земные люди от рождения, а у меня украдено ведьмой. Я ищу смерть.

И пока мир съеживается в тиши зимнего покрывала, я снова начинаю историю Елены. Я прошу вас закрыть глаза и слушать. За этим шепотом поднимаются гневные голоса. Вы слышите их? Люди, использующие слова как оружие, колющие и парирующие друг друга… И там же восседает одинокая женщина, попавшая в центр их неистовства.

Книга первая Плотина

Глава 1

Трон показался Елене не самым удобным местом. Кресло предназначалось для кого-то более жесткого и зрелого. Высокую прямую спинку обвивали розы, шипы которых запросто могли вонзиться в шелковую мантию и платье. Сиденье было плоским и неудобным, из гладкого железного дерева, без единой подушки, способной смягчить его жесткую поверхность. На протяжении веков оно являлось сосредоточением власти Алоа Глен. Короли и преторы восседали на нем во время вынесения решений и приговоров — черствые и ожесточенные люди, презирающие комфорт.

Даже размер сиденья устрашал. Елена чувствовала себя ребенком, потерявшимся в высоком гигантском кресле. На нем не было даже подлокотников. Она не знала, куда деть руки, поэтому просто сложила их на коленях.

В одном шаге от нее, хотя могло показаться, что на расстоянии пяти километров, судя по тому незначительному вниманию, которым они ее удостаивали, вокруг длинного стола расположились представители всех народов, готовых бороться за Гульготу. Елена знала, что мысли большинства здесь, в Большом Зале, направлены на нее. Но они могли увидеть лишь тонкую женщину с бледной кожей и огненно-красными волосами. Никто не заметил в ее глазах боли или устрашающего осознания своего грозного могущества. Для них она была всего лишь милой птахой на жердочке.