Врата в рай - [16]

Но я не знаю такую Диану. Я знаю только обнаженную услужливую рабыню, которая всегда рядом со мной — и днем и ночью. Она идеал, если такое возможно, и я нередко твердила это ей в тишине ночи.

Сквозь французские окна в комнату проникал солнечный свет, а покрытые листьями огромные ветви калифорнийского перечного дерева как вуалью закрывали от меня синеву ясного летнего неба. Со стороны сада долетел легкий порыв ветра, уносящего на юг клочья облаков.

Диана присела рядом со мной, и я наклонилась, чтобы скользнуть пальцами по ее грудям — идеальным грудям, не слишком большим, не слишком маленьким, — и почувствовала ее молчаливую готовность. Об этом говорила ней ее поза. Она сидела именно так, как я люблю: наклонившись, ягодицы на пятках. Об этом говорили и ее повлажневшие глаза.

— Налей мне, — приказала я и, прежде чем углубиться в досье, спросила: — Ты хорошо себя вела без меня?

— Да, Лиза. Я старалась всем угодить, — ответила Диана.

Я взяла у нее стакан, с трудом дождалась, пока джин охладится, и сделала большой глоток, почувствовав, как в груди разливается приятное тепло.

Диана, совсем как кошка, свернулась клубком, готовая в любую минуту вскочить и броситься мне на шею. Устоять было почти невозможно, но я еще не успела перестроиться после отпуска, не отошла от всех волнений и переживаний. Мне казалось, что я еще там.

Однако я справилась и жестом показала ей, что все в порядке. И тогда, опустившись на колени, она прижалась ко мне — воплощенная нежность, — а я наклонилась и поцеловала ее в полураскрытые губы. И сразу же поняла, что ее постепенно начинает переполнять желание. Она, словно предлагая себя, раскрывала передо мной свою наготу.

Неужели Диана почувствовала мою скованность? Когда я выпустила ее из объятий, она нахмурилась и надула губы.

— Мне сейчас некогда, — прошептала я.

Говорить это было совсем не обязательно. Она была хорошо натренирована, как и любой мой раб. Но мы испытывали друг к другу такую нежность, и нежность эта возбуждала ее так же сильно, как и моя отстраненность, всегда вызывавшая у нее слезы на глазах.

Я повернулась к экрану компьютера и стала быстро выстукивать на клавиатуре предварительный отчет. По экрану побежала мерцающая цепочка зеленых букв. Пятьдесят новых рабов. Эта цифра меня потрясла.

Тридцать из них были приобретены на аукционе, но двадцать — на стороне. И все контракты на два года! Итак, наши новые правила и инструкции заработали. Я не ожидала, что это случится так быстро. Думала, что мы опять будем иметь дело с контрактниками на полгода, максимум на год. которых придется отпускать именно тогда, когда они будут в самом расцвете. На самом деле, чтобы обучить раба и получить отдачу от вложенных в него или в нее денег, нам необходимо два года. Но многие к этому просто не готовы.

Теперь пора взяться за досье. На обороте каждой папки была приклеена фотография раба. Я быстро пролистала несколько дел. Сразу же откинула шесть, семь, десять из них. Все, конечно, очень красивы, и кто-нибудь наверняка полюбит их и будет с удовольствием мучить. Только не я.

Но вот совершенно роскошная женщина, с копной вьющихся волос и продолговатым лицом типичной американки.

Я медленно высвободилась из объятий Дианы, велев ей обнять меня за талию. Я почувствовала рядом с собой ее восхитительную тяжесть, ее лоб, упирающийся мне в живот, и свободной рукой погладила ее по голове. Она вся дрожала. Она всегда ревновала меня к новым рабам. Груди ее на ощупь были очень горячими. Я почти слышала, как бьется ее сердце.

— Ты скучала по мне? — спросила я.

— Безумно, — ответила она.

«Китти Кантвелл», — вспомнила я имя заинтересовавшей меня рабыни. Согласно медицинской карте, она была высокой: пять футов шесть дюймов (забавно будет ее выводить!). Прекрасный ай-кью. Степень магистра по журналистике. Обозреватель погоды на телевидении в Лос-Анджелесе, ведущая ток-шоу в Сан-Франциско, тренировалась в частном клубе в Бел-Эйр под руководством парижанки по имени Елена Гифнер. Я не знала эту Гифнер как инструктора, но через нее прошло несколько неплохих сделок. Я еще раз взглянула на фотографию.

— Тебя заставляли работать? — спросила я.

Уезжая, я дала разрешение использовать Диану для работы в Клубе. Ей это было необходимо, чтобы не терять формы.

— Да, Лиза, — ответила она упавшим голосом.

Я убрала ее волосы с шеи. Диана вся горела. Я уже знала, что волосы у нее между ног стали влажными.

Девушку с каштановыми волосами, ту, что на фотографии, можно было смело назвать американской красавицей — хоть сейчас на центральный разворот «Плейбоя». Прямо-таки идеальная метеодевушка! Я даже вижу ее в вечерней программе новостей. Большие круглые глаза, совсем как у Дианы, но выглядит слишком уж приземленной, несмотря на прелестное телосложение. А еще очень умное лицо, пытливый взгляд. Цветущая американская девушка, с типичными грудями лидера группы поддержки.

Определенно мне стоит на нее посмотреть.

Я отхлебнула еще джина и стала торопливо просматривать папки одну за другой. А Диана все целовала и целовала меня.

— Успокойся! — велела я.

Мое внимание привлекла фотография мужчины.