Врата в рай - [112]

Но ведь все наши ритуалы для того и созданы, чтобы защитить тебя.

Невидящими глазами я долго вглядывалась в темноту, но потом повернулась к Мартину. Он сидел неподвижно, лицо его оставалось таким же спокойным и понимающим. Ему и сейчас явно не изменила его обычная жизнерадостность.

— Но, согласись, призвание требует и изрядной доли самоотречения! — произнес Мартин.

— Я об этом как-то не думала, — ответила я безразличным тоном, хотя в глубине души была польщена, даже очень польщена, и почему-то слегка взволнована.

— Может быть, дело в нравственной стороне вопроса? — поинтересовался он.

Я кивнула, но промолчала.

— А ведь все было задумано иначе, — продолжил Мартин. — Все совершалось во имя свободы и, как мы тысячу раз себе твердили, во имя любви!

Я покачала головой, снова сделав ему знак помолчать.

— События развиваются слишком стремительно, — сказал я. — Мне нужно время, чтобы подумать.

Хотя это, конечно, было неправдой. Теперь я уже была абсолютно не способна думать, находясь в одиночестве. Вот почему я вызвала Мартина. И чтобы дать ему это понять, я протянула руку и крепко сжала его ладонь. Причем так крепко, что ему, должно быть, стало больно, но он продолжал сидеть как ни в чем не бывало.

— Знаешь, Лиза, мало кто из нас прожил жизнь, хоть раз не вступив в драматическую борьбу за свободу. И эта драматическая борьба — знамение нашего времени. Но, к сожалению, большинство из нас так и не достигли цели. Мы словно застряли на полпути, увязнув в трясине: мы успели отринуть мифы о морали, но так и не сумели хоть на шаг приблизиться к желанной утопии, притягивающей наши жадные взоры. И вот мы здесь: между Сциллой и Харибдой, между гнетущей, унылой католической моралью, впитанной нами с молоком матери, и призрачной картиной нового мира, где любовь во всех ее проявлениях не является грехом. Ты одержала множество впечатляющих побед, но если откажешься от Эллиота, поскольку, по-твоему, не имеешь права его любить, это будет непомерно высокой ценой!

Я продолжала упрямо молчать. Но каждое его слово находило отзвук в моей душе. Однако у меня не было сил ни говорить, ни двигаться, ни даже обдумать его слова. Мне было так грустно, ужасно грустно, и в то же время отчаянно хотелось избавиться от тоски, прогнать ее прочь.

И вот так в полной тишине томительно тянулись минуты.

На садик опустилась сладкая субтропическая ночь, только листья папоротников подрагивали в рассеянном свете фонариков да сонно клонились книзу ветки бананового дерева. Небо над головой было как черный бархат — и ни одной звезды.

Мартин легонько сжал мою руку, которая продолжала покоиться в его горячей ладони.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, — сказал он.

— Что именно?

— Когда ты мне позвонила, я сразу же откликнулся на твой призыв. А теперь сделай то же для меня.

— Ты меня пугаешь, — нахмурилась я.

— Возвращайся в Клуб. Ступай к себе и позвони Ричарду, скажи, что хочешь вернуться, и попроси прислать за тобой самолет. А когда приедешь туда, то сразу же сделай две вещи. Наведи порядок в делах, чтобы задобрить мистера Кросса и сохранить хорошие отношения с Клубом. Затем отправляйся к Эллиоту. Скажи ему все, что говорила мне. Объясни ему, почему дала задний ход, почему не можешь принять решение, почему начала разваливаться по частям…

— Господи, это будет таким облегчением… сказать ему, все объяснить… — Тут я поняла, что снова плачу, прямо-таки захлебываюсь слезами. Ужас! Но я только кивнула и прикрыла глаза рукой. — Как бы мне хотелось, чтобы он сейчас был здесь!

— Ну, не так уж он и далеко. И я очень сильно подозреваю, что эту ситуацию он сможет разрешить гораздо лучше тебя, — произнес Мартин, еще сильнее сжав мою руку. — В идеальном мире необходимость такого выбора вряд ли возникла бы. Как ты правильно сказала, он мог делать все и так, и так. Но если ты сейчас не в состоянии, то скажи ему об этом прямо. Думаю, когда ты ему все скажешь, он поймет, что случилось. И он примет тебя такой. Какая ты сейчас.

— Вот в этом-то и проблема, — еле слышно пробормотала я. — Только у нас здесь полно проблем — шестьдесят, не меньше, — и как только мы беремся за решение хоть одной из них, я начинаю разваливаться на части. А что, если он снова выберет Клуб? Чтобы было как раньше. До того как я все изгадила.

— Ну тогда он сам тебе скажет. И тогда ты смиришься и дашь ему возможность переучиться. Но не думаю, что это именно то, что он хочет. Никогда не думал. Если бы Клуб был тем, что ему нужно, то он уже тысячу раз намекнул бы тебе на это. Подал бы знак. Все повернулось бы по-другому. Вы никогда не зашли бы так далеко.

— И ты в это веришь?

— Много думаю об этом. Думаю об истории, которую ты мне поведала. Вы прошли длинный путь и проделали его вдвоем — шаг за шагом. И в том, что касается Клуба, он, как мне кажется, получил все, что хотел.

— Господи… — прошептала я, еще сильнее вцепившись в его руку, — если бы все это было правдой…

— Но сама понимаешь, подтверждение некоторых вещей ты можешь получить только у Эллиота.

Я промолчала.

— Лиза, мы так и будем топтаться на месте, пока ты не вернешься и не поговоришь с Эллиотом, — произнес Мартин, выжидающе посмотрев на меня. — Действуй! И помни, он знает о тебе больше, чем любой другой мужчина! Ты сама мне об этом сказала.