Врата рая - [29]

Я вспомнил, что говорил о прямолинейности. Как только забывчивость прошла, я пошел на компромисс. Простил ей недостойный щелчок и оставил отмщение для Джухача.

— Ночь будет долгая, — сказал я. — Может быть было бы лучше продолжить движение. Даже если мы покроем лишь несколько сотен метров, это уведет нас дальше.

— Если мы налетим на скалу, — заметила она, — то по-настоящему застрянем здесь.

Она подперла подбородок рукой. И была права. Спешка ничем не поможет, если в ближайшее время мы погибнем.

Я вызвал Зено, чтобы узнать, что происходит на месте, где мы должны были быть.

— Мы у купола, — сообщил он, — но не собираемся выступать в ночь. Нужно захватить оборудование. Пока же, просто разобьем временную палатку. Если тебе от этого станет лучше, то могу сообщить, у нас начался дождь.

Когда в зону связи вошла «Ариадна», я описал все ей. Они быстро сообщили наши текущие координаты. Мы не слишком далеко ушли от места посадки. И это было неудивительно. Но я надеялся, что визуальные впечатления могут быть обманчивы.

— Лучше попытаться уснуть, — сказал я Ангелине. — Я сейчас спать не буду. Не думаю, что что-то произойдет, но будет спокойнее, если пару часов я побуду на карауле.

Какое-то мгновение я думал, что она последовала моему совету, но вдруг она вздрогнула и уселась спиной к перегородке и взволновано задышала. Я выключил свет, присел и стал вглядываться вперед. Снаружи ничего не было видно, даже когда мои глаза привыкли к темноте. Света звезд не было видно совершенно.

В подобных условиях у любого падает чувствительность к звукам. А пластмассовый костюм вообще отрезал много звуков, по сравнению с теми, что я обычно слышал. Но все же доносились тихие шумы, полностью захватившие мое внимание. Кваканья, к которому мы привыкли на Земле, не было. Это были свистящие шумы — звуки, которые могли напоминать высококлассный свист или звук флейты — но кто их издавал: позвоночные или беспозвоночные, я сказать не мог. Ближе ко мне раздавались частые пошлепывания, издаваемые, как я предполагал, лягушками, выныривающими из-под плота. Пару раз нас мягко подталкивали снизу, я подумал, что это угреподобные существа пробуют лодку на вкус.

Наконец я позволил своим мыслям пуститься в долгий путь — в запутанную паутину воспоминаний из недавнего и отдаленного прошлого, которая нарастала постепенно и несвязно. Усталый от дневных мучений, я должен был заснуть, но мне не спалось. Когда лодка резко накренилась, я мгновенно насторожился.

Вероятно, не только я удивился. Снаружи тоже раздался необычный фыркающий звук. Нацелившись фонарем на источник звука, я включил его. Фырканье мгновенно умолкло со своеобразным гнусавым шумом, но затем вновь разразилось визгом.

Мои глаза не очень хорошо восприняли вспышку, хотя и не так, как у загадочного существа. По крайней мере я знал заранее, что это произойдет. Для него (или может быть нее) это была совершенно немыслимая ситуация. Я увидел большие вглядывающиеся глаза, скорее смешные, чем страшные, и округлый череп, выравнивающийся на краю морды. Зубатый рот находился снизу. Но в первый момент я обратил внимание на резиновые губы, морщинящиеся над зубами, и секундой позже что-то ударилось о пластик купола с резким шур-р.

Затем, существо исчезло, растворившись в грязной тьме.

Ангелина, сидя прямо, сказала:

— Что это было?

Я направил фонарь в ее направлении, заставив ее прикрыть глаза серебрящейся рукой.

— Не знаю, — ответил я. — Оно выглядело как гибрид плезиозавра и морского льва, но я видел лишь голову. Думаю, тело отдыхало на берегу, пока шея исследовала листья. Мы привлекли его необычностью линий. Чертово существо вздумало проткнуть мне глаз и было озадачено не меньше меня.

— Большое? — допытывалась она.

Я кивнул.

— Большие особи выходят порезвиться, когда темнеет, — сказал я. — Вот почему мы никогда не видели их в фильмах. У него большие глаза, хотя… оно не охотится с помощью обоняния.

Она выглянула в кромешную ночь и сказала:

— Должно быть, оно есть много морковки. — Это было скрытое упоминание древнего фольклора.

— Оно не выглядело очень уж опасным, — сказал я. — Маленький рот. Меня беспокоить лишь одна деталь.

— Какая?

— Отмель является специфическим оборонительным рубежом, на котором можно проводить большую часть своего времени, находясь под водой. На земле его обычно атакуют амфибии. Он может не быть чудовищем, охотящимся ночью.

Она мгновение подумала, затем сказала, что вскоре мы выберемся из болота и станет получше.

Я вынужденно согласился.

12

Как говорят знающие люди, самое темное время наступает перед рассветом. Это, как и большинство вещей, о которых «говорят», дьявольская ложь. Перед рассветом небо начинает постепенно получать освещение из-за эффекта преломления света в атмосфере. Часы перед нашим первым рассветом на Наксосе казались даже более светлыми от факта, что в облаках были просветы. Дождь ослабел и появились звезды.

Я и в самом деле проснулся, словно для того, чтобы проверить все это. Я был уже готов очнуться от дремы, когда наступила ночь из-за крайней десинхронизации между природными событиями и искусственным днем-ночью на борту "Земного Духа", который сохранялся и на «Ариадне». Ночь на Наксосе была разделена на десять земных часов. Я привык всегда спать до семи (я мог бы ложиться и после семи, если бы не опасался ночных кошмаров). Следовательно, я проснулся за час до рассвета, и загляделся на яркие звезды, чей свет просачивался сквозь щели в "лодочной кабинке".