Врата рая - [28]

Как мало она знала.

К тому времени, когда все было готово, наступил уже полдень. Следовало бы остаться и провести ночь на привязных сидениях капсулы, которые бы обеспечили нам удобный сон по сравнению с тем, который нам предстоял на протяжении будущей недели. Но мы торопились, потому что должны были достигнуть купола раньше, чем закончится автономный комплект наших костюмов. Опечатав капсулу, мы отплыли и сообщили об этом Зено… «Ариадна» была вне прямой связи.

Путешествовать на лодке было лучше, чем пешком, но и она не была достаточно быстрой, кроме того курс, который мы держали, был неопределен. Нельзя было надеяться двигаться по прямой линии — мы вползли в лабиринт и лишь один вариант был возможен, поворачивать и снова поворачивать, стремясь все время держаться к северо-востоку. Мы петляли, разворачивая румпель туда-сюда.

Мы продвигались около часа, когда винт натолкнулся на скрытую водой береговую полосу. Я предполагал, что это будет постоянной проблемой, но невозможно было предположить, как долго это будет продолжаться.

Пока лодка дергалась среди обломков веток, Ангелина наблюдала за лягушками, двигавшимися возле нас. Они были небольшими, раскрашенными в яркие цвета. Некоторые разевали морды с пульсирующими жилами, жуя листья. У некоторых глаза были расположены высоко, как у земных лягушек, так что они могли высматривать насекомых и хватать их налету клейкими языками. Я видел как одна поймала крупную муху и моментально ее проглотила. Значительно более крупные особи были на островах, мимо которых мы проплывали, они не могли жить здесь, на древесном мусоре, так как были очень тяжелыми.

— Сколько разновидностей лягушек можно увидеть с этой точки? спросила Ангелина, когда я вновь опустил винт обратно в воду и посадил двигатель на место скобами.

— Откуда, к черту, мне знать? — огрызнулся я. Очистка винта — работа не из приятных.

— Вряд ли есть хотя бы две похожих, — продолжала она свои наблюдения. — Даже когда похожа форма, отличается раскраска.

— Наши домашние лягушки имеют разную расцветку, — сказал я. — Они разнообразны по форме и меняют цвет, маскируя себя.

— Эти лягушки не маскируются под цвет окружающей среды, — возразила она. — Это, скорее, предупреждающая окраска. Хотя можно только предполагать кого они предостерегают.

— Вероятно, здесь существует большее разнообразие, — допустил я. Но цвета могут означать что-угодно: ухаживание, приближение хищника.

Как только лодка снова двинулась, лягушки попрятались, их большая часть нырнула в воду, когда увидела оранжевый нос, движущийся прямо к ним. Это была разумная программа поведения — если сомневаешься, послать все к черту.

— А знаешь, — сказала Ангелина, — здесь достаточно приятно.

Сразу после этого, конечно же, пошел дождь.

Когда стемнело, мы решили пришвартоваться к одному из ближайших островов. Мы выбрали один крупный, по-настоящему походивший на твердую поверхность, в надежде размять ноги. Я попытался провести лодку в грязный проход в тени густых веток деревьев, где на плаву не было обильных обломков. После безуспешных попыток подгрести румпелем, я взял весла, надеясь при помощи рычага направить ее в нужное направление. Опершись на свисающую ветку, я чуть не упал, так как она прогнулась. Тогда я попробовал протолкнуть весло под воду, зная, что здесь должно быть мелко. Это позволило маневрировать лодкой так, как я хотел, и Ангелина помогала мне. Когда я запустил весло в воду, то получил испуг, который трудно испытать в жизни.

— О боже! — заорал я и отшвырнул весло в сторону.

Вцепившись зубами в его конец, прямо в пластмассу, свисала штуковина, похожая на морского угря, с коричневым туловищем, длиной и толщиной с мою руку. Она безумно билась, возможно, находя не слишком приятным факт извлечения ее из грязевого мира обитания.

Весло приземлилось в воду и временно исчезло под поверхностью. Когда оно всплыло снова, я тщательно изучил его и передал Ангелине. На нем четко виднелись отметины зубов. Если бы на месте весла оказалась нога, один из нас мог лишиться герметичности своего костюма и, возможно, вынужден был бы продвигаться на одной ноге.

— Хорошо, — сказал я, — что никто не становился в воду.

Дождь слегка накрапывал. Небо было свинцово-серым, без какой-либо отметины луны или звезд. Сумерки спускались быстро, оставляя нас в стигианской печали. Мы вышли на берег, но пробиться сквозь ветки и обломки деревьев было трудно, так что нам пришлось вернуться обратно к лодке, где мы натянули мембраны таким образом, чтобы оказаться хоть в каком-то укрытии внутри.

Я в растерянности огляделся.

— Не лучшее место для сна.

— Голая земля хуже, — ответила Ангелина. — По крайней мере, оснований считать иначе у нас нет.

— Если это устроил Джухач, — сказал я, — то мы в неоплатном долгу перед ним.

— Он достаточно беспокоится о себе, — ответила она. — Даже если это подстроил он, вычеркни все это из головы. Кто-угодно может потерять равновесие, когда проведет лучшие годы своей жизни, просыпаясь каждые десять лет или около этого для того, чтобы пару недель поработать пастухом на крохотной жестянке, полной машин. Во всяком случае, я считала, что ты одобрял его действия. Твоя мать могла бы.