Врата небес - [62]

— Стой! Остановись и положи оружие!

Мужчина, ростом примерно равный великану-Вельху, глянул на лучника внимательным взглядом — в рассветной серости Элейни разглядела, как на мрачном, очень властном темном лице сверкнули жесткие, ярко-черные глаза, — и двинулся вперед.

— В стороны! — скомандовал Вельх, сам выхватывая свой деревянный меч; Элейни отскочила, как и все остальные, и с пронзающей дрожью увидела, как медленно, величаво из-за спин в ужасе разбегающихся Герта, Маритты и Венала выплывает, простирая к Шестому длинные когтистые руки, Черная Тварь, начинающая слагать свое Заклятие.

— Ллейн, стой! — приказал Вельх; он явно колебался, решая, как реагировать на стремительно развивающуюся ситуацию, затем властно крикнул женщине и стрелку: — Отводите их в лес, к нашей поляне! — а сам прыгнул вперед, прямо к человеку, которого с шипением атаковала Черная Тень.

Пришедший остановился и стоял неподвижно, равнодушно вглядываясь в надвигающуюся на него Тварь; Вельх, не допуская промедления, атаковал ее сзади, всаживая в полупрозрачную спину свой клинок.

Холод бросает тебя вперед — ты раскрываешься, раскатисто вещая идущие изнутри строки непобедимого, неодолимого Удара, который сомнет, прорвет, сметет и уничтожит все возможные прикрытия и защиты, способные скрывать душу и тело смертного существа; ты плавно, медленно и неотвратимо выгибаешься, готовя силы для единственного, мгновенного броска смертельного заклинательного Копья, — и вдруг перед тем, как сказано последнее Слово, названо последнее Имя, должное стать наконечником разящего броска, — ты, видящий свою бессильную жертву насквозь, сталкиваешься с царящей внутри нее абсолютной, тянущей пустотой и осознаешь, что не способен понять и Именовать ее!..

Тут же сзади в спину вонзается живая, пульсирующая боль — тебя пронзает Живое, корни которого начинают струиться по телу, причиняя адскую боль.

Ты разворачиваешься, понимая, что не в силах бороться с преградой кромешной пустоты, и пытаешься сомкнуть Холод на атакующем тебя… но он слишком искусен.

Его атаки стремительны, а защиты совершенны. Ты получаешь удар за ударом, ненавидя его, презирая это уязвимое, слабое смертное тело, понимая, что лишь случай наградил его оружием, способным причинить тебе боль, но не в силах ничего с этим поделать, — и в миг предсмертной агонии, когда Жизнь раздирает все твое существо, ты можешь лишь восхищаться его Мастерством.

Ты кричишь, стенаешь, плачешь от боли, не в силах умчаться прочь, потому что сила, хлещущая из его спутницы, удерживает тебя на месте, и в самый последний, кроваво-белый момент, когда жуткая боль раздирает твои бессмертные душу и тело, ты внезапно видишь интерес в до того равнодушных, пустых глазах и понимаешь, что сутью твоей жертвы является такое же великолепное Мастерство.

Ты бросаешься вперед, силясь выкрикнуть последнее, наиболее значимое слово своего Удара, Истинное Имя стоящего перед тобой — и даже начинаешь произносить его, — когда чувствуешь второй молниеносный прямой удар в спину — и Свет разверзается перед тобой, принимая тебя в свою спокойную непостижимую глубину.

Посланница удерживала Тень, растрачивая на это последние силы надорванного, измученного тела, и как только Вельх расправился с Тварью, она осела на землю бессильным мешком, не в состоянии чего-либо предпринять, едва удерживающая ускользающее сознание.

В следующее мгновение она почувствовала четкий и ясный возглас Хромого, который с дикой радостью в голосе сообщил: «Он больше не пуст! Шестой оживает! Я вижу его!» — а затем сквозь наваливающуюся темноту рассмотрела изменившееся, одухотворенное решимостью и властью, внутренне темное лицо Шестого и окончательно убедилась, что больше он не является Пустым.

Последним ударом отправив Черную Тварь во мрак породившей ее Преисподней, Вельх обернулся, чтобы оценить происходящее.

И долю мгновения непонимающе смотрел на то, как высокий, вровень с ним, Шестой, пристально глядя на него, поднимает свой меч и выбрасывает его в колющем ударе острием вперед.

Девочка где-то слева и позади пронзительно закричала, предупреждая его; Гленран неестественно резко рванул деревянный меч вперед — и уже серебрящимся, истончающимся, стальным лезвием встретил и отвел в сторону направленный точно в сердце удар.

Они закружились, каждую секунду атакуя друг друга и парируя эти атаки, уворачиваясь от них, перемещаясь по кругу с неистовыми скоростью и умением.

— Дьявол! — воскликнул Гленран, едва успевая отбить сказочный по своей красоте удар и наполняясь смешанным чувством ужаса и восхищения — этот человек бился, кажется, не хуже, чем он сам!.. И он продолжал беспрерывно, ошеломляюще и смертельно опасно атаковать.

— Назад! В лес! — закричал он остальным, криком пытаясь ошеломить противника, прыгая в сторону, перебрасывая меч в левую руку и необыкновенно быстро проводя стремительный, хитроумный удар с левого края, преодолевая защиту Шестого, как перехлестывает через высокое препятствие несущаяся вперед неостановимая вода, но меч телохранителя встретился с гардой короткого клинка, и безумный, сосредоточенный, зловеще мрачный воин, двигаясь ему навстречу, тут же нанес почти прошедший удар по вытянувшейся, еще не совсем убранной с линии атаки левой руке Гленрана.