Врата Мёртвого Дома - [2]

Малазанской империи, сейчас вновь зависла в воздухе, медленно дрейфуя через залив к соленым болотам и затопленным островам, расположенным по ту сторону рифов. Их нашествие всегда приходило с сезоном Абсурда, который за последнее десятилетие уже в третий раз терзал империю.

Зудящий воздух внутри Круга до сих пор напоминал песчаную стену при буре в пустыне. Где-то вдалеке на улице в предсмертном вое корчилась собака, а недалеко от центрального источника Круга брошенный мул в бессилье бил копытом. Насекомые заползали в него через все отверстия; через несколько секунд он раздулся изнутри, будто воздушный шар: упорному по природе животному оставалось жить менее часа. Опасения слепого священника подтвердились. При его приближении стая жадных мух подобно шерстяному одеялу поднялась с полуживого мула, и присоединилась, к уже терзавшим служителя Худа собратьям.

С того места, где стояла Фелисин в толпе остальных заключенных, было отчетливо видно, что король Смерти двигался в ее сторону; глаза старика отражали десятки тысячелетий, и девушка была абсолютно уверена, что они смотрят именно на нее. Как только тонкий холодок страха начал постепенно проникать в ее сознание, Фелисин поняла, что через несколько секунд всепоглощающий ужас нахлынувших воспоминаний, как толстое покрывало, задушит ее волю.

Девушка практически не помнила прихода первого сезона Абсурда, который выпал на ее долю, однако второй кошмар ее жизни явственно стоял перед глазами. Вместе с тем три года назад она находилась под защитой семьи в каменном доме с запечатанными ставнями и занавешенными окнами, который окуривался во дворе едким дымом огромного количества жаровен, наполненных листьями истраарла. Последний день сезона с его Часом Жажды доставил больше всего неприятностей, однако они были несравнимы, стой ситуацией, в которую попала девушка сейчас. Фелисин вдруг вспомнила о бесчисленных городских нищих, животных, лишенных укрытия, и даже о бедных приезжих, из которых впоследствии создавали рабочие команды по очистке города.

Да, это был тот же город, но совсем другой мир.

Фелисин стало интересно, будут ли охранники предпринимать какие-то действия, если священник приблизится к жертвам Кулла. Вместе с другими людьми, стоящими сейчас рядом, она находилась под защитой императрицы Лейсин. Неминуемое столкновение слепого священника выглядело бы скорее как случайность, а не заранее спланированное действие, хотя Фелисин шестым чувством ощущала, что это не так. Интересно, станут ли охранники в касках приближаться к священнику, пытаясь обеспечить его проход через Крут без столкновений?

– Думаю, что нет, – ответил мужчина, сидящий на корточках справа от Фелисин. В его полуприкрытых, глубоко посаженных глазах светились лукавые лучики. – Я видел, как ты бросала взгляды то на священника, то на охрану.

Огромных размеров молчаливый мужик слева от нее поднялся на ноги. Пытаясь почесать рукой голую, покрытую шрамами грудь, он резко потянул за цепь, больно дернув кандалы на запястье Фелисин. От острой боли, пронзившей тело, Фелисин с трудом удержалась на ногах. Мужик взглянул на приближающегося священника, однако ничего не сказал.

– Что ему от меня надо? – спросила шепотом Фелисин. – Что я сделала, чтобы заслужить такое внимание со стороны служителя Худа?

Мужчина, сидящий на корточках, повернулся на пятках и подставил лицо склоняющемуся к закату солнцу.

– Мечтательная королева, чьи слова долетают до меня из пухлых, сладких губ? Может быть, это говорит мечтательная молодость или благородная кровь, полагающая, что вся вселенная вращается только вокруг нее? Ответь мне, королева, прошу тебя!

Фелисин рассердилась:

– Я чувствовала себя лучше, когда думала, что ты уснул или умер, – огрызнулась она.

– Мертвые не сидят на корточках, девушка, они просто валяются. Жрец Худа, идет в нашу сторону не ради тебя, а ко мне.

Цепь зазвенела, когда Фелисин резко обернулась и заглянула говорящему в лицо. Этот лысый, покрытый татуировками человек был больше похож на жабу с запавшими глазами. Все его лицо представляло собой сеть диковинного рисунка, внутри которого можно было рассмотреть какие-то мелкие квадратные символы. Из одежды на нем были одни лохмотья, а жизненный румянец почти угас. Причудливый узор коричневых линий покрывал его голову, спускался на руки, оголенные бедра и голени, оставляя следы даже на коже ступней. Предчувствуя скорый конец своего веселья, мухи, покрывавшие все его тело, готовились начать танец Смерти. Фелисин понимала, что управлял ими вовсе не Худ. Углубившись в собственные мысли, потеряв способность рассуждать от шока последних часов, она не обращала никакого внимания на своих собратьев по несчастью, объединенных общей цепью. Этот человек оказался священником

Фенира – Летнего Вепря, и мухи, покрывавшие его тело, вероятно, об этом знали. Она с отвращением смотрела на то, как насекомые скопились на запястьях рук священника, однако дорожки, по которым они перемещались, не пересекали ни одной вытатуированной линии. Эльфы исполняли танец Отмены, с нетерпением ожидая танца Смерти.

Священник Фенира был последним в цепочке пленников, прикованным за лодыжку, – все остальные несли узкие железные кандалы на запястьях. Его ступни были мокрыми от крови, и мухи кружили вокруг, но не садились. Глаза, открывающиеся в короткие мгновения появления солнечных лучей, внезапно замерли.