Они ждали минут пять, показавшиеся вечностью, волнуясь до сердцебиения. Суперинтенданту казалось, что от ударов сердца у него сотрясается все тело.
Негромкие голоса за дверью умолкли, и послышался приглушенный стук, словно что-то упало.
Питт, не медля, распахнул дверь и ворвался в кабинет. За ним последовал Телман.
Фарнсуорт, наклонившись над лежащим Хэзеуэем, прижал его к полу. В груди поверженного противника торчала ручка ножа для разрезания бумаги. Руки Йена, закованные в наручники, были прижаты к ране, а пальцы помощника комиссара, обхватив ее, изо всех сил нажимали на нож, вгоняя его все глубже в грудь арестованного.
Телман испуганно вскрикнул.
Джайлс, подняв голову и увидев их с Томасом, вначале ничего не понял, а потом лицо его исказилось гримасой ужаса.
– Он… схватил нож… – залепетал он. – Я пытался помешать…
Суперинтендант отступил в сторону, давая Телману войти.
– Это вы убили его! – не выдержав, негодующе воскликнул тот. – Я видел, как вы сделали это.
Помощник комиссара перевел взгляд с одного из своих подчиненных на другого и в конце концов остановился на Питте. В глазах у них обоих он прочел гнев и презрение.
– Джайлс Фарнсуорт, вы арестованы. – Промолвив эти слова, Томас подумал, что уже давно за свою долгую службу не произносил их с таким удовлетворением. – За убийство Йена Хэзеуэя. Предупреждаю, что все, что вы скажете, будет внесено в протокол и предъявлено как доказательство на суде, которого, клянусь памятью Артура Десмонда, вам не придется долго ждать.
