Враги - [8]

– Нет, не слышал, – спокойно сказал Мухин, не вынимая трубки изо рта. – Вокзал многие брали. Заслуг тут особенных нет – это был долг каждого красноармейца. Что вам, собственно, надо?

– Хочу какое-нибудь место получить. Двумя ротами командовал, которые в вокзал первыми вошли. Самый главный удар по белым гадам нанёс.

– Ах, вот что! – с некоторым интересом посмотрел на него Мухин. – Теперь вспомнил – мне про вас говорили. И про геройство ваше, и про то, что потом вы чуть не всю Амурскую улицу разграбили и многих побили. Виноватых, а больше невиновных.

– Невиновных? – Фролов изумлённо расширил ясные, голубые глаза. – Как так невиновных? Все ведь это буржуи!

– Буржуи нам тоже нужны. Спорить я с вами на эту тему не буду. А вот скажите лучше – что вам, собственно, от меня нужно?

– Как вы председатель совдепа, то должны мне работу, то есть службу, дать. Как революционному герою. Все товарищи подтвердят, что я вокзал брал. Комиссаром хочу быть.

Мухин вынул трубку изо рта.

– Вот что, товарищ Фролов, – спокойно и тихо сказал он. – Теперь я вспомнил, что действительно взяли вокзал вы. Но потом вы грабили и убивали. Этим вы опозорили советскую власть. Я уже несколько человек отдал под суд за грабежи и убийства. Вам я прощаю – за ваши подвиги во время взятия вокзала. Но никакого места я вам не дам и никаким комиссаром вы не будете. Мне грабителей не надо. Война кончилась, и нужно строить новую жизнь. Мне нужны люди интеллигентные. Поэтому идите отсюда по добру, по здорову, пока я не передумал.

Гневные, но и растерянные голубые глаза упёрлись в спокойное, бритое лицо Мухина. Каменный подбородок и прищуренные, немигающие глаза подсказали Фролову, что нашла коса на камень. Не прощаясь, он повернулся и вышел из комнаты.

VII.

Сначала Фролов не тужил: на весёлую, разудалую жизнь с избытком хватало награбленного в дни захвата города. Фролов продавал китайцам часы, браслеты, золото и другие вещи. Может быть, жил и жил бы товарищ Фролов припеваючи, жил бы спокойно впоследствии и при белых, ибо немногие знали и помнили его роль при взятии города. Но властно вошла в его жизнь первая любовь, закрутила, закружила его буйную, белокурую голову.

Недолго помнила хорошенькая Катя о кровавой расправе с ее хозяином. Всё заслонил образ белокурого гиганта-спасителя и атамана шайки головорезов. Фролов пленил немудрёную девичью душу. Но была девушка хитра, материалистична и немало романов прочитала на своём коротком веку. А потому и потребовала от своего поклонника, чтобы всё было, как в хороших романах – подарки, цветы, красивые слова, романтические свидания…

Сумела околдовать она Фролова, растаял белокурый гигант, никогда ещё не испытывал он такого чувства. Золотым потоком засыпал он черноглазую Катю: всё те же кулоны, кольца, брошки, золотые монеты, дамские часики. Не думала, закрывала глаза Катя, что на многих из этих вещей стояли чужие инициалы и торжественные надписи. Не так уж было это важно – важнее была любовь Фролова и материальная ценность его подарков. Быстро прибрала она к своим рукам всё, что награбил Фролов в дни захвата города, и требовала ещё и ещё, так как нашлись у нее многочисленные родственники, которым нужно было делать подарки.

Перед Фроловым вдруг встала трагическая дилемма: или потерять Катю, или найти новый источник, из которого он мог бы черпать едва ли не ежедневные подарки. Говорил он Кате, что большую роль играет в совдепе, что правая он рука Мухина, так что положение обязывало. Что же было делать? Набрать шайку и снова пройти по городу, заходя в каждый дом и беря всё, что понравится? Это было невозможно теперь: разбой кончился, в городе был хоть и советский, но всё же порядок.

Тогда он решился на неприкрытое никакими лозунгами преступление.

На Графской улице была большая китайская лавка, куда он в первые дни после занятия города продал много награбленных вещей. Теперь он решил вернуть эти вещи, да ещё прихватить деньги лавочника. Он был готов и на убийство, если бы оно понадобилось.

Фролов положил в карман револьвер, надел маскарадную чёрную маску и вечерком вошёл в лавку. Коротко и скупо он изложил лавочнику своё неотложное дело. Китаец затрясся, увидя револьвер, и стал извлекать из разных уголков ценные вещи и деньги. Фролов всё это спокойно стал раскладывать по карманам.

И в эту минуту, на своё несчастие, в лавку вошёл какой-то русский обыватель. Увидя человека в маске, он попытался было юркнуть обратно, но фроловская пуля пробила ему живот, и обывателю пришлось остаться в лавке. Лавочник бросился к двери во внутренние комнаты, но упал с пробитым черепом.

Фролов выскочил из лавки, швырнул маску и револьвер через ближайший забор и побежал по улице.

Но тревога была уже поднята. Хотя и было темно, кто-то заметил, что выскочил из лавки высокий человек с белокурыми кудрями. Милиционеры догнали Фролова, обыскали, нашли деньги и разные ценные вещи. Фролов надменно улыбался, был спокоен и говорил:

– Дорогуши, товарищи мои, верно, что не мои это вещи. Только взял я их у буржуев, когда брали мы Благовещенск. Советская власть ничего мне за это сделать не может. А что вы про лавочника говорите, так я тут ни сном, ни духом не участвовал. Я – начальник народно-революционного отряда, а не грабитель какой.