Враг народа. Воспоминания художника - [84]
Позднее Ситников вспоминал этот разговор: «Сам Господь Бог приоткрыл мне занавеску!»
Это был первый иностранный заказ.
Художник обещал американцу «монастырь», но просил не торопить год или два. Он начал с того, что обошел все музеи Москвы, перелистал все книги и каталоги — в стране монастырей монастыри не рисовали! Иногда кусок монастырской стены (Репин), иногда кресты небрежными мазками (Васнецов), иногда погост на горизонте (Левитан).
Американец знал, о чем говорит.
Терзайся, кретин!
Раз ученик Сашка Харитонов, «чернорабочий хам и алкаш Сашка», принес на урок селедку, завернутую в плакат с изображением токарного станка. Засаленное изображение «для меня оказалось дороже мешка алмазов», вспоминал В. Я. С. «Чертежник изображал станок в ортогональной проекции, с птичьего полета, а на его месте я сразу увидел свой монастырь!»
Яркие купола, оживленная толпа внутри и снаружи, стая ворон и сверху «гладь вышивального, наигустейшего, одуряющей красоты мельчайшего снегопада» (В. Я. С.).
«Мой первый монастырь оказался враз бестселлером!» В доме Стивенсов, где картину повесили для обозрения, постоянно толпились изумленные иностранцы, послы, бизнесмены, журналисты, туристы, аспиранты.
Ничего подобного русские художники не производили.
Шизофреник без паспорта стал сразу знаменит. О нем говорили больше, чем о Пикассо и Глазунове, выступавших в Москве одновременно.
«Обломилась краюха щастья!»
На ажурные «монастыри» образовалась очередь желающих. За них платили хорошие деньги. Зажиточные иностранцы вносили свои рыночные поправки в товарообмен и торговлю. К Васе в Рыбниковский переулок устремилась «вся Москва», желавшая соприкоснуться и поглазеть на необыкновенного учителя без официального диплома. Ехали со всех концов огромной страны за советом и помощью. Весной 1959 года к нему настойчиво попросились на ночевку Девушка из Судака, без гроша в кармане, не знала, где прислонить голову. Лида Хованская мечтала стать художницей и прописаться в Москве. Привел психбольной воинственный вор Свет Афанасьев, «чуждая мне манера письма».
С 1951 года В. Я. С. не выбирался из Москвы, и боялся, и не желал. Крымская квартирантка сломала его волю и страх. Оказалось, что у нее дом над голубым морем, и не где-нибудь, а в Коктебеле, и не чей-то, а поэта Макса Волошина. Васю с детства неудержимо манили скалы, корабли и море, как Робинзона Крузо и Лемюэля Гулливера. Упустить такой случай он не смел и согласился на поездку.
Девица Хованская слегка наврала. Дом поэта в поселке Планерское назывался «Дом творчества советских писателей», и ее мать не отдыхала у моря, а служила поварихой в писательской столовой. Хованская рисовала с натуры, Ситников купался и смотрел на горизонт. Спали в сарае друг на друге. Пока Вася загорал, а сестра Тамара, как нарочно, вылетела в Берлин, московскую квартиру ограбили, причем воры утащили не только ковры, иконы, прялки, но незаконченный, заказной «монастырь».
На квартирной краже напасти не закончились. Едва придя в себя (месяц в клинике Виктора Райкова), он потащился с Гюзель и Инной Вигоградской на дурацкую выставку в Манеж, где показывали художников соцстран. Появился и «правительственный табун» с министром культуры во главе. «Табун» сделал круг почета и затормозил у абстрактных картин Ксаверия Дуниковского. Следуя либеральной моде той поры, министр Н. А. Михайлов обратился за разъяснением не к советнику, а к человеку из толпы.
— А зачем ослу объяснять искусство, — резко отрезал Васька-Фонарщик, — ведь осел не нуждается в нем!
Вечер досидели в мастерской скульптора Дмитрия Филипповича Цаплина, с восторгом жавшего руку герою, а наутро В. Я. С. получил распоряжение ректора «Сурика» Модорова об отчислении с работы, где он служил 15 лет, заряжая фонарь на кафедре искусствоведения.
Пенсия — 28 рублей, за гибель отца — 15 рублей и фонарь — 40 рублей.
В декабре 59-го его лишили основного жизненного дохода.
Выходка кривой судьбы!
Нелегальный журналист В. Н. Осипов («Бумеранг», 1960), опрашивая В. Я. С., спросил об артистическом кредо художника.
«В степи едет телега, я лежу на спине, задрав ногу на ногу, и горланю веселую песню — вот мое кредо искусства».
Отставного фонарщика спасли иностранцы.
В 60-х годах в Москве образовался уродливый рынок подпольного искусства, главным образом связанный с иностранным покупателем. Кучка враждующих кружков, обливая друг друга грязью, устремилась на дешевый и запретный торг. Покровительство грека Г. Д. Костакиса, изредка покупавшего акварели Зверева, основательно подстрекало соревнование коллекционеров. Васька-Фонарщик стал многолетним консультантом Стивенсов, собиравших огромное количество трущобных произведений.
С 1963 года у В. Я. С. начался затяжной роман со школьницей Ликой Крохиной, но до этого он сменил квартиру, где образовалась «вторая академия художеств» по адресу Малая Лубянка, дом 10, комната 47.
«Моя академия — это наилучшее лечение от авитаминозного поноса!»
Обеспечив себе «дом на слом», лекарь без диплома и студент Мороз вышли на разведку с запасом сухого пайка.
Пионерский отряд ушел далеко в лес на розыски партизанской землянки, опустевший лагерь охраняли Лика Крохина и пентюх в очках, то и дело пускавший слюни. Днем школьники скребли песком грязные кастрюли, а ночью сладострастно пыхтели в палатке, не собираясь кончать любовной потехи. Не выдавая своего присутствия в лагере, Вася и Мороз вынесли ночную пытку до конца, а на рассвете сели на первый катер и вернулись в Москву с вдребезги разбитой гордостью.
В книге рассказывается о жизни знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана, о раскопках Трои и других очагов микенской культуры.
Фрэнсис Брет Гарт родился в Олбани (штат Нью-Йорк) 25 августа 1836 года. Отец его — Генри Гарт — был школьным учителем. Человек широко образованный, любитель и знаток литературы, он не обладал качествами, необходимыми для быстрого делового успеха, и семья, в которой было четверо детей, жила до чрезвычайности скромно. В доме не было ничего лишнего, но зато была прекрасная библиотека. Маленький Фрэнк был «книжным мальчиком». Он редко выходил из дома и был постоянно погружен в чтение. Уже тогда он познакомился с сочинениями Дефо, Фильдинга, Смоллета, Шекспира, Ирвинга, Вальтера Скотта.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.