Враг народа. Академия красных магов - [110]

— Опоздать в Королевство можно только один раз, — сообщил Марк, строго обводя глазами своих слушателей, — имейте в виду…

А затем собрание продолжилось.

Глава 32. Король и его Королевство

— У Королевства, — стоя за кафедрой, провозгласил на весь зал Марк Островский, — есть и другое название. Мы — орден верности и отваги…

Интересно, верности кому? Видимо, тому, кто возглавляет королевство… Мысленно хмыкнув, я покосился на сидящих на соседних стульях участников собрания. Все слушали очень внимательно, даже напряженно, застыв на месте, как мраморные статуи, не сводя с оратора глаз и ловя каждое его слово, будто за всем сказанным был скрыт какой-то глубокий смысл, который они боялись упустить. Лишь Генка, устроившийся на пару рядов сзади, нетерпеливо ерзал на месте. Наши взгляды встретились. Усмехнувшись, он загнул большой палец к ладони, растопырил четыре других и приложил к голове, изображая корону — удивительно емко передав и мои ощущения. Однако сидящая в ряду за ним Ева Островская шутки явно не оценила и от души пнула его стул. Тот протяжно скрипнул, а я фыркнул.

Марк за кафедрой моментально остановил свою пафосную речь и сурово оглядел зал. Хотя скрип стула был намного громче, чем мой смешок, глаза местного короля замерли именно на мне.

— Что смешного? — строго спросил он.

— Воздухом подавился, — отозвался я.

Еще пару мгновений поизучав меня, Островский отвернулся и невозмутимо продолжил:

— Если хотите стать членами Королевства, вам придется доказать, что вы можете быть полезны Королевству…

Слушатели, казалось, затаили дыхание, внимая каждому слову. Его спокойный уверенный голос щедро разливался по всем ушам, затекал аудитории в мозги и ощутимо их утюжил, разглаживая все, обо что мог споткнуться. Чем дальше, тем больше он вещал как проповедник перед паствой — того и гляди, поставит всех на колени и заставит на себя молиться. В отличие от Спарты, тут дрессировщик был просто отличным, и если там больше всего ценили силу, то здесь, видимо, послушание.

Раз за разом Марк повторял одну и ту же мысль, вбивая ее на всяческие лады в головы собравшихся: приглашением сюда нам оказали великую честь, которую мы теперь должны оправдать. Порядком устав слушать, я снова огляделся, пытаясь найти хоть что-то кроме безмолвного послушания. Однако студенты вокруг будто впали в транс — только Генка еле заметно позевывал в кулак, и Зорин, сидевший в пару рядов передо мной, с заметным скепсисом скользил глазами по залу. Поймав мой взгляд, он слегка приподнял руку и сделал какой-то жест. Я не понял и потянулся рассмотреть, и в этот момент стул подо мной громко скрипнул — как раз в паузе между словами этой зомбирующей речи.

— Что опять? — Марк мгновенно ткнулся в меня глазами.

Да что он ко мне прицепился?

— Стул скрипит, — ответил я.

— Ты слишком шумный, — строго заметил Островский, — а мы здесь ценим тишину.

— Буду шуметь потише, — пообещал я.

— По-твоему, — тут же отчеканил он, — мы здесь собрались попрактиковаться в остроумии?

Да что с ним не так? Где его хваленая беспристрастность? Это же просто скрипнувший стул! Его глаза, гуляя по мне, казалось, обжигали холодом.

— По-моему, — сказал я, — я ничего плохого не сделал.

— Ты всем мешаешь, — припечатал Островский.

Разве что ему. Всем остальным, по-моему, было без разницы. Не прервись он сам, они бы и дальше трепетно ловили каждое слово и сидели, боясь даже пошевелиться.

— Если настолько неинтересно, — холодно добавил Марк, — дверь там, — его рука выразительно указала в другой конец зала. — Мы никого не держим.

Как корректно-то везде говорить “мы”, имея в виду только “я”. Он что позвал меня, только чтобы выгнать?

— Мы здесь уже насмотрелись на вызывающих новичков, — продолжил тем же тоном местный мастер. — Они думают, что уникальный дар делает их уникальными. Неважно, насколько уникален дар, если его носитель не готов служить и подчиняться общим интересам. Королевство — это не “я”. Королевство — это “мы”…

Ага, твое персональное “мы”. Это уже выходило не королевство, а диктатура какая-то. И ведь причина была вовсе не в скрипнувшем стуле. Скорее всего, ему не нравился я сам как человек. Другого объяснения столько резкого наезда в голову не приходило. Ну что сказать, я от него тоже не в восторге.

— А у вас короли здесь вообще сменяемые или как? — полюбопытствовал я.

У Островского аж дернулся глаз, на миг исказив его по-королевски сдержанную маску. В зале раздались несколько смешков, заметно портя серьезность собрания — один от Генки, один от Зорина и еще парочка с разных мест, как бы намекая, что я тут не один такой посмевший.

— Мастером Королевства, — сухо произнес Марк, — становится самый сильный маг в ордене.

— И как это определяется? — невозмутимо уточнил я.

— Поединком, — еще суше ответил он.

— И как позвать вашего мастера на поединок?

Пару мгновений его глаза с явным недовольством сверлили меня.

— Я понимаю, — после заговорил Марк, наконец-то перейдя на “я”, - что ты еще не отошел от своей холодной Сибири, где тебе, очевидно, отморозило голову… Наш мастер примет вызов только от того, кого посчитает себе равным. Ты таким не являешься.