Враг народа. Академия красных магов - [109]

— Не боишься? — спросил Зорин, как только по песчаной тропинке мы втроем направились прочь от спортзала Спарты.

— Минимум треть новичков уйдут, — отозвался я. — Остальные же — стая дрессированных обезьян, причем плохо дрессированных. Потому что их плохо дрессируют. Когда до них это дойдет, претензии будут ему, а не мне.

— Хотел бы я на это посмотреть, — злорадно проворчал рядом Генка.

— Ну а его самого? — спросил шагающий с другой стороны одногруппник.

— А сам он, — ответил я, — как я понял, ничего не делает, только языком мелет. На какое-то время этой паузы хватит.

— А потом? — уточнил Зорин.

— А потом мы будем готовы.

За спинами хлопнула дверь, и раздались взбудораженные голоса. Некоторые студенты, чуть похрамывая, покидали спортзал, видимо, передумав становиться спартанцами. Так что тут я оказался прав.

Желтая тропинка, петляя среди зелени, уверенно вела нас в другой конец парка. Быстрым шагом мы шли в сторону спортзала Королевства, где уже тоже началось собрание. Зорина, как выяснилось, пригласили и туда — поэтому путь мы продолжили втроем.

— Ты правда, — он вновь повернул голову ко мне, — нигде не учился раньше?

Я молча кивнул.

— Техника, которую ты сейчас использовал, — продолжил внезапно разговорившийся одногруппник, — называется “кукловод”. Это очень продвинутый раздел ментальной магии.

— А ты откуда знаешь? — удивился я.

— Старший брат, когда учился здесь, дружил с менталистом. Тот часто у нас в гостях бывал. Так я такого наслушался… Думал, все менталисты одинаковые, но ты на него совсем не похож, — серьезно добавил он.

— Это в смысле хорошо или плохо? — уточнил Генка.

— Брата полгода по допросам таскали из-за него, — ответил Зорин. — Хорошо это или плохо?

— А что случилось-то? — спросил я.

Несколько мгновений одногруппник задумчиво шагал рядом.

— Предал всех этот менталист. А больше я не знаю.

Наконец тропинка вывела нас к еще одному спортзалу, похожему на огромной деревянный терем — для полноты картины не хватало только резных башенок на крыше. В окнах было видно множество людей, однако тишина стояла такая, будто все головы и плечи внутри лишь декорации. Всей компанией мы подошли к двери, и нам неожиданно перегородил дорогу парень, разгуливавший у входа как охранник, а на ступеньках крыльца со скучающим видом сидел и второй. Ну логично: путь в любое королевство начинается с ворот.

— Вы куда? — строго спросил первый.

— На собрание, — ответил я.

— А приглашения есть? — тут же уточнил он.

Мы кивнули.

— Покажите, — официально потребовал он.

Мы вытянули из карманов конверты с золотистой каймой — бережно сложенный у Генки и заметно помявшиеся у меня и Зорина — и показали лежавшие внутри бланки с нашими именами. Однако даже после этого местный охранник не пустил нас к двери.

— Вы опоздали, — сурово заметил он.

Да мы уже и сами поняли, что опоздали.

— А мы не пускаем тех, кто опоздали, — отчеканил он таким тоном, словно мы должны были заломить руки и глубоко раскаяться. — Уходите!

— А когда снова прийти? — растерялся Генка.

— Через год, если пригласят, — отрезал парень.

Второй, сидевший на крыльце и уже некоторое время сверливший меня глазами, торопливо подскочил к нему.

— Это менталист, — не слишком тихо зашептал он. — Марк сказал его пустить!

— Ну ладно, — без особой охоты произнес первый. — Ты один, — его глаза остановились на мне, — проходи.

На несколько секунд в воздухе повисла тишина. Генка растерянно переступил с ноги на ногу, Зорин внезапно ухмыльнулся, словно чего-то подобного и ждал.

— Нет, — сказал я, — один не пойду.

Местные охранники переглянулись и снова зашептались, но на этот раз мы уже не слышали, о чем. Наконец первый с кислым лицом повернулся к нам.

— Ладно, — хмуро выдал он, — проходите все…

Второй молча, как вышколенный лакей, распахнул перед нами тремя дверь.

— Как хорошо-то иметь редкий дар! — еле слышно хмыкнул Генка. — Всем нужен…

— Быть нужным еще не значит быть своим, — философски заметил разговорившийся одногруппник.

Следом мы вошли в просторное помещение, которое меньше всего напоминало спортзал. Внутри не было ни матов, ни тренировочных манекенов, ни прочего инвентаря — лишь в два длинных ряда с проходом посередине стояли стулья, занятые соискателями и членами Королевства. Народу тут было даже больше, чем в Спарте — похоже, ближний круг у местного мастера был куда шире, чем говорила Нина. Причем сидели здесь не только парни, но и девушки — отбор явно шел не по половому признаку.

В другом конце зала, куда были устремлены глаза и уши всех собравшихся, за узкой деревянной кафедрой, такой же как в парадном зале академии, стоял Марк Островский.

— Королевство, — торжественно вещал он, — самый влиятельный орден в академии. Элементаль, Спарта и другие существуют, только потому что мы позволяем им существовать…

Тишина стояла полная. Слушатели, казалось, даже боялись пошевелиться, чтобы стулья ненароком не скрипнули и не заглушили голос местного короля. В такой обстановке шаги нашей троицы зазвучали особенно отчетливо, хоть мы и старались не шуметь. Все стали слегка изумленно оборачиваться, словно желая посмотреть, кто посмел опоздать, а Марк замолчал, глядя на нас, как учитель на провинившихся учеников. Под пристальными взорами всего зала мы добрались до стульев и торопливо расселись. Трех мест рядом уже не было, даже двух не было, так что мы оказались в разных рядах — я на левом, а парни на правом, причем Генка чуть сзади от меня, а Зорин чуть спереди.