Враг народа. Академия красных магов - [11]

Оранжевые волны буйно заплясали вокруг ее тела, колеблясь как ветви на сильном ветру, словно пытаясь разом качнуться во все стороны — заглянуть повсюду, узнать обо всем. Так обычно и проявляется любопытство. Вреда такой эмоцией не нанести, а вот удивить запросто.

— Никто никому ничего показывать не будет, — тут же влез Лёня, говоря самой занудной из всех своих интонаций. — Правила академии запрещают использовать студентам магию за пределами академии. Тебе я уже объяснял, — его глаза строго скользнули по мне, — а ты и так должна это знать! — добавил он и, будто припечатывая, поставил ее чемодан рядом с койкой.

Отчитав всех, Лёня плюхнулся на свое место. Не став пока забираться наверх, я сел рядом, а Роза положила свой чемодан на койку напротив и распахнула. Я невольно отметил, что книжек там было больше, чем вещей. Такое чувство, что она ехала не учиться, а учить.

Вскоре поезд тронулся, стремительно набирая скорость.

— А ты из трудовой магической династии, — спросил я, следя, как она копается в своих вещах, — или из ассистентов?

— Такое спрашивать неприлично, — одернул меня Лёня.

— Мои бабушка и дед были из масов, — Роза как ни в чем не бывало оторвалась от чемодана. — Но того рода больше нет. Расстреляли в восемнадцатом, — она слегка понизила голос, — как врагов народа… Мои едва успели сбежать… А родители теперь вольные маги.

Я повернулся к Лёне, надеясь на более подробное объяснение.

— Маги, не связанные магическими обязательствами ни с одной династией, — пояснил он. — Работают на советскую власть, в основном в промышленных отраслях или здравоохранении. Последнее реже.

— Мои родители и брат, — добавила Роза, — трудятся на “Уралмаше”.

— Учет таких магов, — вновь перехватил мое внимание Лёня, — ведет наркомат магии. Он же их распределяет по поставленным властью задачам.

Мой мозг, кипевший в последнее время вовсю, мигом вставил новые факты в уже сложившуюся картину.

— А вольный маг может стать наркомом магии?

— Хватит уже про него… — проворчал Лёня. — Я же говорил, только член трудовой магической династии.

— По-моему, несправедливо, — заметил я.

— И по-моему, — согласилась Роза.

— Это давний уклад, — отрезал Лёня. — Нечего в него лезть.

На некоторое время разговор заглох. Вернувшись к чемодану, Роза еще немного покопалась в нем и извлекла пухлый сверток в полотенце. Положив на стол, она заботливо его развернула, открывая лежащие внутри пышные многослойные булочки явно с какой-то начинкой внутри.

— Это шаники, — поймав мой взгляд, сказала она. — Мама в дорогу приготовила. Хотите?

Отказываться мы, естественно, не стали. Поднявшись, Лёня сходил за чаем — мы уже завели привычку ходить по очереди — и принес три горячих стакана. Без лишних предисловий втроем мы сгрудились за столом — Роза с одной стороны, а я и он с другой. Домашняя выпечка оказалась сочной и нереально вкусной, к тому же, в отличие от его пирожков, она была свежей.

Город уже остался позади, и в наступающей темноте за окном мелькали длинные поля, напоминая, насколько бескрайня родина.

— А экзамены сложные будут? — подув на кипяток, вдруг спросила Роза.

— Какие экзамены? — насторожился я

— Директор сказал, что ты сдавать не будешь, — прожевав, успокоил меня Лёня.

— Везет, — вздохнула она, крутя стакан в руке. — А я весь август готовилась…

— Не волнуйся, — теперь Лёня успокаивал ее, — все приглашенные в академию уже приняты.

— А смысл тогда в этих экзаменах, — я прислонился плечом к окну, — если уже приняты все?

— Чтобы отделить худших от лучших, — ответил он, подхватывая еще один шаник, — а способных от посредственных.

— Чтобы решить, кому быть грушами для битья, — проворчала Роза, — а кому нет…

И почему-то покосилась на синяк на его лице, который, хоть уже и не яркий, все еще был заметен. Мой же почти целиком сошел.

Лёня нахмурился.

— У нас в академии нет дедовщины.

— Да-да, — со скепсисом протянула она, — а синяки у брата были от усердной учебы…

Разговор снова заглох, и в купе повисла тишина, разбавляемая лишь методичным стуком колес и звяканьем чайной ложки о стенки стакана, когда Роза размешивала сахар. Когда все поели, она завернула оставшиеся шаники обратно в полотенце и убрала в чемодан. На столе остались только три стакана и ложки, посмотрев на которые Лёня вдруг спросил:

— Ты же магнетик, да?

Роза кивнула, а я напряг память. По-моему, такого термина в учебнике не было.

— Знаешь, — продолжил он, — что есть такой гипотетический артефакт, благодаря которому можно заставить летать все что угодно, а не только металл?

— Ну знаю, — отозвалась она. — Левитант. Вот только проблема: на земле их не существует.

— На земле, может быть, и нет, — с таинственным видом произнес Лёня, — но это не с земли…

Договорив, он достал уже намозоливший мне глаза бархатный мешочек и аккуратно высыпал несколько мутно-прозрачных камней на стол. Роза склонилась над ними, с интересом рассматривая.

— Можно? — она подняла глаза на Лёню.

Он кивнул. Ну да, конечно: магия вне академии запрещена, кроме той, которая интересна тебе. Вот так обычно и работают чужие “нельзя”.

Не спрашивая, что делать, Роза медленно занесла ладонь над камнями. Как и прежде, их хрустальная начинка мгновенно окрасилась синевой, а три стакана вместе с ложками легко взлетели в воздух. Только не зависли в нем, как у Лёни до этого, а плавно закружились над столом, словно по невидимым осям.