Враг народа. Академия красных магов - [100]

— Какие люди! — хмыкнул Генка, остановившись около нее. — А чего соседку не привела?

— А может, тебе все женское общежитие привести, — проворчала вместо утреннего приветствия Роза, — на выбор?

— Неплохо бы, — со смешком заметил я.

Ее взгляд с легким недовольством прошелся между нами.

— Вы меня бегать позвали или болтать?

Проворчав еще что-то, но уже очень тихо и себе под нос, она понеслась вперед по тропинке. Переглянувшись, мы с Генкой с легкостью ее нагнали и, стараясь особо не перегонять, продолжили пробежку уже втроем — мимо изящных беседок, скамеек, фонарей, пышных кустов и раскидистых деревьев. Вскоре за зеленым своротком показались деревянные стены нашего будущего спортзала. Помахав уже приступившим к работе строителям, наша компания без остановок направилась дальше. Частенько на дорожках попадались бегающие, как и мы, студенты. Все спортивные площадки были заняты, на турниках не осталось мест от облепивших их рук. Похоже, насколько спорт важен для мага, тут понимали почти все — вон даже Роза решила приобщиться.

Обогнув очередные кусты, мы побежали мимо полянки, где на небольших ковриках причудливо и очень глубоко выгибались с десяток девушек, выставляя навстречу всем пробегающим обтянутые светло-синей тканью округлости. Это местечко мне уже казалось заколдованным — бежавший перед нами парень, засмотревшись, неуклюже врезался в дерево, Генка едва не запнулся о сук на тропинке. Девчонки даже не повернули головы, чтобы посмотреть на своих жертв, продолжая целеустремленно изгибаться — стоя лицами к центру полянки, а спинами ко всем желающим поглазеть.

— Одного не пойму, — пробормотал друг, бросая на них последний взгляд, прежде чем благополучно скрыться за поворотом, — нам говорили, что девушки прохода давать не будут. Что-то не вижу…

— Ну, — усмехнулась бегающая рядом Роза, — видимо, девушки здесь умнее, чем кажутся.

— По себе судишь? — полюбопытствовал я.

— Ты тоже, между прочим, девчонка, — вставил Генка.

— Ладно, скажу, как есть, — с внезапным ехидством отозвалась она и даже приложила руку к груди. — Просто девушки уже поняли, что у тебя, — ее черные глаза кольнули по мне, — дурной характер, а у тебя, — она повернулась к Генке, — дурная голова…

Такое заявление заслуживало ответа. Следующие полчаса в основном в тренировочных целях и немного из вредности мы гоняли ее по парку, невзирая на жалобы и возмущения, пока она не начала дышать как поезд, отходящий от полустанка, и спотыкаться на каждом камушке. После чего мы сбавили темп, а вскоре и вовсе перешли на прогулочный шаг, решив не отбивать у подруги желание заниматься с нами, которое, судя по ее запыхавшемуся лицу, и так заметно ослабло к концу пробежки.

— Вообще-то я рад, что ты с нами, — на всякий случай сказал я.

— И я, — тут же кивнул Генка.

— Я заметила… — ворчливо выдохнула Роза.

Уже неспешно мы направились обратно к общежитиям, наслаждаясь солнцем и теплом первых осенних дней. Песчаная тропинка, петлявшая среди зелени, внезапно вывела к фонтанчику с мраморной статуей читающей девушки, засмотревшись на которую, теперь уже и я невольно сошел с пути — прямо в мокрую траву.

— Мне одному кажется, — спросил я, стряхивая росу с ног, — или она похожа на Нину?

— Тебе она что, уже везде мерещится? — фыркнул Генка.

— Тактичность, — напомнил я.

— Тебе не кажется — ответила Роза, задумчиво рассматривая мраморную девушку. — Это ее покойная мать, а фонтан подарил академии ее отец. Но там какая-то запутанная история. Я не поняла, то ли она не была его женой, то ли была не его женой… К слову о тактичности, — с легким нажимом добавила она, — Лара сказала, у Нины не спрашивать. И вас двоих об этом предупредить. Особенно тебя, — она поймала мой взгляд.

Вскоре мы вернулись к академии. Друзья разошлись по общежитиям, а я, сообщив, что займусь медитацией, и не став уточнять, что, вероятно, не один, направился к пруду. Несмотря на яркое солнце, плотный слой тумана обволакивал стоящую за мостиком скамейку, скрывая ее от любопытных глаз. Улыбаясь, я шагнул прямо в это невесомое мягкое облако, и оно послушно пустило меня внутрь, открывая взгляду все, что раньше было скрыто.

На скамейке с закрытыми глазами сидела Нина и, развернув ладони, плавно выпускала с них новые клубы.

— Привет, — сказал я.

Она открыла глаза, улыбнулась в ответ и молча кивнула на другой конец скамейки, а затем снова сомкнула веки — будто погружаясь куда-то глубоко, то ли в туман, то ли в саму себя. Я подошел и сел — чуть поближе, чем показала она.

Некоторое время между нами царила тишина. Не отвлекаясь, Нина ровно и спокойно дышала, и аккуратная русая коса, привычно перекинутая на грудь, размеренно поднималась на каждом вдохе и опускалась на выдохе, пока с изящных девичьих ладоней неторопливо рождались облачка тумана и повисали в воздухе, делая завесу вокруг еще гуще, словно растирая мир до мутных очертаний. Лишь ее коралловые губы не теряли в этой дымке яркости.

— Ты пришел полюбоваться, — вдруг, не открывая глаз, заговорила она, — или все-таки помедитировать?

— И то, и то, — невозмутимо отозвался я. — Но медитировать я еще не умею.