Врачеватель. Олигархическая сказка - [16]
– А ты, Сережка, так спокойно об этом говоришь. Я сейчас смотрю на тебя и точно знаю: ты ведь его не боишься. Почему?
– А чего мне его бояться, если со мною вера. И если она настоящая, то страха в душе быть не может. Смех, да и только. Это же такая простая истина…
– Да. Настолько простая, что лежит на твоих ладонях?
– Видишь, как ты точно сказал.
– Это не я сказал, к сожалению.
– Неважно. Только от понимания этой истины до принятия ее твоей душой путь может быть очень долгим. Порою в целую жизнь.
– Но ты же к этому пришел! А вот я, Серега, полный засранец. За все эти годы я ведь о тебе ни разу и не вспомнил.
– Ты не вспомнил, а душа твоя помнила. Да и не обо мне речь.
Пал Палыч попытался встать, но Сергей усадил его обратно.
– Не спеши, Паша. Посиди немного. Пусть совсем пройдет.
– Знаешь, Серега, когда ты пропал тогда, растворился куда-то… Так неожиданно, никому ничего не сказав… Я же искал тебя, а ты как в воду канул. Ведь все, что сейчас имею, – благодаря тебе, твоим идеям. Ты же был гением, Сережка! Мы и сына-то с Ларкой в честь тебя назвали! Помнишь?
– Помню, Паша, помню.
– Вот ты подумай, Серега, те принципы, которые ты тогда закладывал в свои финансовые схемы, – многие работают и по сей день. Понимаешь? Сегодня работают!
– Мне за эти схемы, Паша, до смерти не отмолить свой грех.
– Да брось ты, честное слово. Не ты, так кто-нибудь другой. Время такое. А мы… Ну что мы? Мы – продукт этого времени.
Сергей подошел к Пал Палычу и сел рядом с ним на кушетку, положив свою руку ему на голову.
– Ничего, ничего. Так надо. Ты спрашиваешь: почему я исчез тогда? Не скрою, поначалу все было ново, живо, интересно. Мы вместе, наша дружба. Это захватывало. А потом настал момент, когда надо было идти по головам. Помнишь? Сегодня или завтра, но человек неизбежно встает перед выбором, и он должен сделать этот выбор. А время здесь ни при чем. Я тогда очень хорошо понимал, что тебя уже не остановить, но что даже и не попытался – снова грех на мне. Ну как ты? Должно полегчать.
– Совсем не болит. Ты как руку положил на голову, так сразу и прошло. Ты что, людей лечишь?
– Да вот все говорят, что Божий дар имею. Смех, да и только. Разве в этом дело?
– Серега, давай выйдем отсюда, а то мне как-то не по себе от этой обстановки.
Они вышли из перевязочной.
– Ну как, святой отец, гляжу, оклемался друг ваш?
– Спасибо, сестра, все в порядке. Жив-здоров, слава Богу.
– Скажи, – обратился к ней Пал Палыч, – а ваш главврач или зав. отделением – не знаю, как он называется, – он на месте?
– Здесь он. Вон его дверь.
– Серега, подожди меня пять минут. Ладно?
Пал Палыч постучался в кабинет заведующего отделением и, не дождавшись ответа, вошел в него. В стороне стояли низкий столик и небольшой диван, на котором сидел утомленного вида человек и курил сигарету.
– Извините, я без приглашения.
Заведующий отделением внимательно посмотрел на Пал Палыча.
– Вы все же постучали. Так что будем считать, что нормы этикета соблюдены. Присаживайтесь.
– Спасибо, насиделся.
Доктор иронично улыбнулся. Пал Палыч это заметил.
– Думаете, еще предстоит?
– Я ничего не думаю. Слушаю вас.
– Там у вас в коридоре бабушка…
– Знаю. Кто она вам?
– Никто. Просто старушка. Скажите, сколько нужно денег, чтобы облегчить ее страдания?
Доктор встал с дивана и подошел к Пал Палычу.
– А сколько вы могли бы оставить своих денег, чтобы мне не было стыдно хотя бы за свое отделение? За все это убожество, в котором вы сейчас находитесь? Сколько не жалко? Я узнал вас. Я вас видел на последнем саммите в Давосе. По телевизору, конечно. Вас там часто показывали. И довольно крупно. Вы там, часом, эти проблемы не обсуждали?
Пал Палыч стоял и молчал. Сейчас ему ответить было нечего. Он только мог удивляться своему собственному спокойствию, что не испытывает чувства гнева, когда его отчитывают, как последнего двоечника. Напротив, он смотрел на этого уставшего человека и понимал, что ничего, кроме уважения, к нему не испытывает.
– Слушайте, как вы вообще сюда попали? Какой, простите, черт вас сюда занес? Невероятно! Девяносто процентов ресурсов этой дивной страны принадлежат сорока двум людям. И одного из них я имею счастье лицезреть. И где? В моем занюханном отделении. Парадоксы какие-то! Вы водку пить будете?
– Нет, спасибо. Я за рулем.
– Он еще и за рулем. Фантастика! Скажите, я сплю или уже в Кащенко?
Доктор загасил дымившийся в пепельнице окурок и сразу же прикурил новую сигарету.
– А что касается старушки – ей недолго осталось. Сыночек ее, подонок, один раз приехал, и то за подписью вместе с нотариусом. Не знаю, оставьте долларов триста-четыреста. Сейчас есть все. Были бы деньги. Я сам ей куплю хорошие препараты.
– У меня с собою нет наличных. Есть карта. Возьмите, пожалуйста. Распорядитесь, как считаете нужным. Не знаю точно, но здесь, по-моему, и на больницу должно хватить. Извините.
Пал Палыч положил пластиковую карту на стол и вышел из кабинета.
– Никак совесть заболела. Благодетель хренов, – произнес зав. отделением, когда дверь за благодетелем закрылась.
Подойдя к старушке, Пал Палыч взял ее за руку.
– Я знаю, вы поправитесь.
– Спасибо тебе, сыночек, только я не поправлюсь. Я скоро буду там. Это такое счастье!
Когда-то давно один мудрец сказал: «Мои чувства, эмоции, желания принадлежат исключительно Богу и мне». Немного подумав, добавил: «Равно как и каждому из тех, кого я никогда не видел».Был ли он прав?Не знаю.Но, так или иначе, мириадами невидимых нитей мы связаны друг с другом. Эту связь я раскрываю в своей второй книге «Врачеватель-2», где фантазия и реальность так тесно переплетены и сложно понять, было ли это на самом деле или все лишь приснилось мне на днях…Андрей Войновский.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?