Врачебные тайны. 26 вдохновляющих медицинских случаев, которые заставляют поверить в чудо - [40]

Врачи опасаются критики, если привносят духовный элемент в то, что считается научной дисциплиной.

Тем не менее на задушевных встречах я был впечатлен глубокой верой большинства врачей.

Доктор Джон Шоуолтер — один из первых хирургов в Чикаго, которому успешно удалось восстановить отрубленную руку. И он никогда не говорит о своей вере. Я знаю его уже 30 лет и был удивлен тем, что он раз в неделю в течение года постился, чтобы Бог вмешался и помог его дочери создать семью. Его молитвы были услышаны, и у него появилось даже больше внуков, чем можно было ожидать, — целых восемь.

Хирург-ортопед Стив Хейм, доктор медицины, не ходит в церковь и не принадлежит никакой конфессии. Однако он свободно признал, что, когда наткнулся на лыжника с переохлаждением, занесенного снегом под деревом, именно Бог направил его на нужный путь, дав возможность спасти не только того мужчину, но и самого себя.

Другой случай произошел с моим коллегой, доктором Борном.

— Мы были на волосок от провала, — произнес доктор Борн, повесив трубку, на другой стороне провода которой был кардиолог-консультант, доктор Том Дишер. Мы сидели в переполненном маленьком кабинете, который делили с двумя медсестрами.

— Что вы имеете в виду? — спросил я, услышав обрывок разговора.

— На прошлой неделе я проводил предоперационный осмотр Фрэнка Морриса и уже был готов отправить его на операцию, когда тихий голосок в голове начал твердить мне, что ему нужен стресс-тест. И единственное, чему я научился за эти годы, — не игнорировать внутренний голос. Он никогда не ошибается.

— Итак, вы провели стресс-тест? — спросил я.

— Я посоветовал Фрэнку, но тот отказался. В конце концов мне пришлось сказать ему, что если он не пройдет стресс-тест, то операции на все более болезненном тазобедренном суставе не будет. Думаю, это его убедило. Том [доктор Дишер] только что закончил стресс-тест, и результаты были плохие. Перфузия[49] в передней стенке была резко снижена (что указывает на закупорку одной крупной ветви артерии сердца). Завтра ему проведут катетеризацию сердца.

На следующей неделе Фрэнк Моррис перенес коронарное шунтирование, которое, вероятно, спасло ему жизнь, поскольку болезнь была настолько серьезной, что он мог умереть от сердечно-сосудистых осложнений во время операции на бедре.

У многих моих коллег и у меня был подобный опыт, и мы в конце концов научились прислушиваться к этому тихому голосу, чтобы получить бесценный совет свыше.

Врачи и их семьи

Еще одним сюрпризом, обнаруженным при опросе врачей, стал их список приоритетов. Я создал стандартную серию вопросов, которые, как стало понятно, в целом работали хорошо. Один из них был такой: «Что вы считаете своим главным достижением в жизни?» Это довольно широкий вопрос, и я ожидал получить удивительно разнообразные ответы, такие как окончание медицинской школы, спасение жизней, премия «Лучший врач», восхождение на гору и так далее.

Приоритет почти каждого врача, без колебаний, был — семья. Они считали близких и родственников самой важной частью жизни.

Я был искренне удивлен.

Я задал вопрос хорошему другу и хирургу-ортопеду, доктору Дэвиду Мохелю, и ожидал услышать историю о выдающейся ортопедической карьере. Вместо этого, не колеблясь, он ответил: «Опыт тренировки сыновей, когда они были в седьмом и восьмом классах и играли за церковную баскетбольную команду».

Он был главным тренером, и оба сына состояли в сборной. Под его руководством они выиграли четыре чемпионата подряд.

— Как ты это сделал? — спросил я.

— Я любил не столько соревнования, хотя это было здорово. Для меня было важнее проводить время с сыновьями и умение принимать неуклюжих восьмиклассников и дарить им гордость и уверенность в своих силах. Оказывается, что у каждого игрока есть талант. Некоторые были хорошими нападающими, кто-то здорово отбивал, другие были защитниками. Я обнаружил, что, если поставить игроков там, где их талант максимально проявлялся, мы могли бы не только выиграть матчи, но и ребята поняли бы, что могут внести позитивный вклад в команду. Их вновь обретенная уверенность отразится затем и на учебе, и на всем остальном.

Я никогда не забуду Джонатана, который не умел ни отбивать, ни нападать, но был игроком обороны. Если бы мы вели стандартную игру и поставили его против ключевого нападающего другой команды, можно было бы вообще не играть. И по мере того как сезон продолжался, наши ребята, а затем и игроки соперников осознали, что Джонатан, которого всегда выбирали последним, теперь был ключом к нашему успеху. К концу сезона он заслужил уважение мальчишек и совершенно преобразился.

У нас был еще один юноша, который плохо играл, но у него было шестое чувство — он знал, куда полетит мяч. Мы оттачивали его талант во время каждой игры в течение всего сезона. Он становился там, где мог перехватить мяч, бегал по площадке и кидал его впустую. Несмотря на бесконечные тренировки, у него никогда не получалось добиваться успеха в реальной игре. Тогда был конец сезона, и предстоял тяжелый плей-офф. Мы проигрывали с небольшим отрывом, и мяч был у другой команды. Когда его вынесли на поле, я встретился глазами с Эндрю и кивнул. Лицо юноши стало серьезным и решительным. Он занял позицию, которую мы отрабатывали снова и снова, стоял и ждал. Казалось, все движется как в замедленной съемке. Он прорвался! Я затаил дыхание. Передача — и внезапно из ниоткуда спортсмен бежит вниз по полю в полном одиночестве, чтобы выполнить идеальный бросок. И это был Эндрю! Стадион просто взбесился. Каждый член нашей команды выбегал на площадку, чтобы поддержать игрока, который только что сделал свой первый и самый эффектный бросок в корзину за весь сезон. Эту игру и выражение лица Эндрю я запомню на всю оставшуюся жизнь, и, что еще важнее, он тоже. То, как мальчик смог увести мяч, изменило ход игры, которую мы в итоге выиграли.