Врачебная тайна (Книга 1) - [8]

Я сидел на низком рояльном стульчике, больной лежал передо мной на боку. Из вставленного в его уретру катетера тихо струилась ядовито-желтая моча. Не прекращался нудный сентябрьский дождь за окном. Пара таких же желтых, как моча, листьев, налипла на стекло. Оставалось завязать последнюю нитку, и Света потянулась ко мне, подавая ножницы.

- Светка! Ты меня соблазняешь! Прекрати! Её упругая грудь коснулась моих губ. Ччерт! Под халатом была только тонкая короткая сорочка! Ни бюстгальтера, ни трусиков! Я видел сквозь одежду, как рентгеновский аппарат! Сосок через тонкую ткань упорно просился мне в рот. Сконцентрировав остатки уходящего сознания, я крикнул анестезиологам:

- Операция закончена, отметьте время и увозите больного! - Очевидно, что-то сообразив, они быстро перекинули его на каталку и убрались. Я не склонен поэтизировать навозные кучи. Но опишу всё как есть. Ведь даже в больничной грязи настоящая любовь может превратить охру мочи в золото. Ну, если не в настоящее золото, так в золотистых стрептококков точно! Едва за больным захлопнулась дверь, Светка потянула меня за собой, откидываясь на мокрые и грязные после операции простыни. Это было что-то невероятное. Потом она повисла на мне, и мы, не размыкая объятий, двинулись в сторону душа. Вернее, приставными шагами топал я. Благо, душ был рядом, в пяти метрах. Дрожащей рукой я пытался отрегулировать воду. Сначала ударил кипяток, затем ледяная вода!

- И что это было? - Через некоторое время смог спросить я.

- Аванс за мамино лечение!

- Фи, какая проза жизни!

- Не обижайся, просто я не знала, что делать. А ты так мило согласился помочь.

- А я мог отказаться? Ты же меня загипнотизировала!

- Я, и, правда, это умею. - Светочка оживилась, отвлеклась от грустных мыслей.

- Я ещё, когда пионеркой была...

- О, пионерка! Я тебя хочу!

- Подожди, дай рассказать. В пионерском лагере рядом со мной спала девочка, у которой все руки были усыпаны бородавками. Как полено опятами! Мне было очень противно. Я даже несколько ночей подряд спать не могла! И потом придумала. Подхожу к ней вечером и говорю громко, чтоб все слышали:

- Хочешь, я твои бородавки уберу? - Хотела ли она? В ее глазах загорелся огонь такой фанатичной веры, что я поняла:

- Всё у меня получится! - Вся наша палата и две соседние, затаив дыхание, следили за диалогом.

- У тебя враг какой-нибудь в нашем лагере есть?

- Вон, Верка из третьего отряда! Больше всех над моими бородавками издевается! Жабой зовет!

- Вот к этой Верке твои бородавки придут сегодня ночью! И у неё на руках поселятся! - Верка стояла бледная, боясь сказать слово. Вдруг она закрыла лицо руками, всхлипнула и убежала.

Наутро у моей соседки от обширных бородавочных гроздьев остались лишь мелкие бугорки. Зато Верка прятала в карман фартука руки, сплошь покрытые мерзкими огромными бородавками. Не буду описывать ее страданий. Через три дня она умолила меня перевести бородавки на ее врага Катю. Так я две смены подряд гоняла россыпь бородавок от одного врага к другому. Даже пионервожатые были со мной вежливы и предупредительны. Боялись в жаб превратиться. Тогда-то я и поверила в свои способности!

- С кем я связался. Пропаду во цвете лет.

- Не бойся, жив будешь.

Часть вторая.

Глава первая.

Появляется первый подозреваемый!

Я уже собрался уходить домой, и стоял с курильщиками на крыльце под козырьком. И тут мне Коля Веденеев попался, анестезиолог наш.

- Привет, мастер - кремастер! - Это Колина очередная присказка. Он без них жить не может. Для непосвященных - кремастером называется мышца, поднимающая яичко. Мускулюс кремастер.

- Salve, infekcia! - Мы тоже не пальцем деланы! Знаем, как сказать по латыни:

- Привет, зараза!

- Ты Сашку Маркова в воскресенье видел? Он с Питера приезжал, тебя разыскивал. Потом исчез куда-то.

- Постой, постой! Его же три года назад Думкин выгнал с работы?!

- Ну, да. За наркотики! - Коля как-то криво улыбнулся и продолжал:

- Он тогда в страшную депрессию впал, даже суицидную попытку совершил, мастер - кремастер. Не мог он без нашей долбаной работы жить, оказывается!

- Ну-ка, ну-ка! Расскажи поподробнее!

Глава вторая.

Сашка Марков. Самоубийство - явление ситуационное.

Он у нас в нейрохирургии работал, как ты помнишь. Нормальный парень, врач хороший. Но стали у них в отделении больные жаловаться:

- Что-то после операции на нас наркотики не действуют!

- Пьете много, вот и не действуют! - Весело утверждал Марков. А Думкин сразу заподозрил неладное! Схема-то известная. Больному вместо омнопона димедрол вкалываешь, а наркотик набираешь в шприц и либо так домой уносишь, либо в пустой пенициллиновый флакон сливаешь. Ампулы ведь пустые из-под наркоты сдавать после дежурства надо. Отчетность, мастер - кремастер. И вот как-то нашли в Санином халате, в шкафу висящем, пузырек пенициллиновый с раствором. Артур Семеныч даже анализ делать не стал. Вызвал Маркова к себе и предложил уволиться по собственному желанию. Иначе скандал и тюрьма. Сашка повыступал, что он ни при чем. Да деваться некуда. Написал заявление об уходе. Мы тогда с ним вместе на Машиностроительной, в семейной медицинской общаге жили. Хоть и не женаты были оба. Помнишь тот сарай кирпичный, двухэтажный! Сколько мы там водки перепили. Он как раз над моей комнатой жил. А там, если ты помнишь, была интересная канализация! Система называлась "люфтклозет"! В туалете стоял обычный нормальный унитаз, который соединялся с выгребной ямой толстой трубой. Мало того, что эта прогрессивная система воняла, так эти трубы еще акустику имели, как в органном зале. А Сашкина труба как раз по моему туалету проходила! Сбоку, у стеночки. Если, не дай бог, мы с Марковым одновременно на горшок садились, я инстинктивно постоянно пригибался! Звук был такой, будто его какахи мне прямо на голову падали! Но этот-то органный сортир и спас Санькину жизнь! Если он забывал дверь в него закрыть, я слышал всё, что творилось в его комнате.